Лабрис

Это был самый короткий путь, прямым коридором ведущий к верхней вершине пентаграммы – к брелоку с дельфином. Если рисунок из всех остальных линий смахивал на мозг, то это тогда был позвоночник, на котором все держалось. Без сомнений, здесь меня ждало что-то важное.

Первой пришла горечь. Такой липкий и очень горький ком, который встает в горле от чувства потери. Только на этом пути я теряла не кого-то или что-то. Я вспоминала, как потеряла себя.

В детстве я посмотрела мультфильм про девочку и дельфина, и это перевернуло всю мою жизнь. Я прокручивала его снова и снова. Рыдала, радовалась спасению и грустила на финальной песне. Тогда я поклялась себе, что стану такой девочкой, когда вырасту.

Сначала я грезила, как буду спасать дельфинов, снова и снова выпуская их из заточения. Потом, чуть повзрослев, поняла, что супергероем мне не стать. Спасти этих прекрасных животных из дельфинариев, находящихся за сотни километров от моря, не так просто. Это тебе не дверку в океан открыть. К тому же в моей стране вообще не было ни одного подходящего для спасения дельфина.

И тогда я придумала себе другую цель. Стать им другом. Научиться понимать их, изучать этих волшебных и умных созданий и, наконец, объяснить и доказать людям, что дельфинов нельзя содержать в неволе, что это такое же преступление, как похитить и посадить в темный подвал ребенка. Я мечтала стать зоологом, а точнее, морским биологом и заниматься только дельфинами.

Потом я повзрослела. Мне стало важно мнение остальных, а быть «ботаничкой» – причем буквально – означало и без того получать кучу насмешек. Учиться в моем классе было немодно. Меня захватили те увлечения, которые приветствовались тусой.

Ох, если бы я знала, что все равно это ни к чему не приведет и все закончится избиением в спортзале… Суть не скроешь. Я все равно никогда не принадлежала к этой дикой стае. Как ни маскировалась, но белую ворону остальные заклюют, как только первый дождик смоет измазанные в саже перья.

Наши с Дарой руки вообще не встречали сопротивления лабиринта, но я не спешила, чтобы запомнить и успеть почувствовать все.

В школе я все время беспокоилась о будущем. О том, что подумают остальные, одобрят ли, не засмеют ли. Этот брелок с дельфином, который болтался пристегнутым к рюкзаку все начальные классы, в конце концов был брошен в ящик стола к другим потерявшим важность вещам.

Школьные лидеры, на которых я ориентировалась, мечтали о карьере актера, певицы, футболиста – тех, кто купается в восхищении публики. Мне уже было стыдно признаваться о детских мечтах спасать дельфинов не только другим, но и самой себе. Раз положено хотеть популярности, значит, мне тоже надо. Я же не уродина какая, чтобы от других отличаться.