Ладья-UT

Краешком сознания оценив обстановку, Александр понял что со стороны крепыша ничего произойти не может – тот сидит слишком далеко, да и препятствие между ними. Зато студент инстинктивно старался отодвинуться подальше от психа, плюхнувшегося за их стол – некомфортно ему было так близко. А вот Саша в тактическом плане как раз чувствовал себя просто шоколадно. Вин-Чунь (которым Тимофеев занимался уже изрядное количество лет) как раз и приспособлен для боя на сверхкоротких дистанциях, на расстоянии короче чем вытянутая рука – как раз на такой, на которой студент притаился. Как говорится, оттачивать техники Вин-Чуня с двумя партнёрами можно и в телефонной будке, причём ещё и свободное место останется. А чтобы студенту служба мёдом не казалась, Саша ещё смерил его взглядом,и мечтательно улыбнулся можно плотояднее. Так, наверное, охотник оценивает на антилопу, с одной стороны как бы теоретически и «не испытывая к ней личной неприязни», а с другой – мысленно прикидывая, на какой стене обеденной залы её рога будут выглядеть авантажней всего.

Чем больше затягивалась пауза, тем больше студент бычился, и как-то совсем по-детски дулся, так что Саша, мстительно собиравшийся про себя перекрестить его из «студента» в «молокососа» или «пацанёнка» даже передумал. На студента смотреть перестал – чёрт с ним, с дурачком малолетним. Сосредоточился на крепыше – тот явно главный, ему-то за всё и отвечать придётся.

– Ты вот что, Александр… – медленно начал Валерий Мурадович , поглаживая щёточку усов ногтем большого пальца. – Ты, видно, парень здоровый. Спортом, наверное, занимаешься? – и не дав Саше ответить, добавил побыстрее, с дозированной, но явно проступающей подначкой: – А давай на руках поборемся, а?

И тут же левой рукой резко сдвинул стоящую перед ним пустую кофейную чашку в сторону, освобождая потенциальное поле боя, одновременно взгромоздив правую локтем на столешницу.

– А давай!

Удивляться тому что незнакомый человек назвал его по имени было некогда, а совершенно неожиданному, а вернее – откровенно дурацкому предложению Саша даже обрадовался. Поставил правую локтем на стол напротив крепышовской, выровнял локоть на одну линию, чтоб потом не смел говорить этот гад усатый будто Саша жухает. Сейчас боевой злости было столько, что Саша был совершенно уверен, что через секунду впечатает руку противника костяшками в стол. Да так впечатает, что та просто разбрызгается кровавыми ошмётками, как монстр из компьютерной игры-стрелялки, поверженный прямым попаданием какого-нибудь там бластерного лучемёта. Сейчас будет вам козья морда в сарафане!

Через две секунды борьбы руки так и не сдвинулись из нейтрального положения, зато Саша почувствовал, что энергия вытекла из него без остатка. А может и не было её, энергии-то? Теперь Саша уже не боролся, а опирался на руку Зарипова. Валерий Мурадович осторожно высвободил кисть, перевёл взгляд на Андрея, многозначительно приподнял бровь, как бы говоря: «Учись, сынок, пока я жив – разрядили ситуацию, избежали совершенно лишнего скандала с потасовкой». А Саша, потеряв дополнительную точку опоры, даже сидя на стуле умудрился опасно покачнуться. Злость совсем ушла.

«И чего я так на них кинулся?» – внутренне сокрушился Саша пристыженно рассматривая крышку стола – «Ведь чуть не ударил. А люди всего-то свою работу делают. Вот же недосып… Всё равно – стыдобища! Ой, стыдобища… Устроил скандал как кисейная барышня.»

А потом вдруг представил как выглядел бы его отпуск, а может быть и значительная часть жизни после того, как он влепил бы кулаком в голову сотруднику контрразведки, и запаздало испугался. Правда, испугался как-то лениво и меланхолично, потому что реальность вновь принялась притормаживать и волниться.

Телефон на столе опять завибрировал. Валерий Мурадович посмотрел на экран, и почти скороговоркой произнёс:

– Ты, Саша, парень хороший. У нас к тебе претензий нет. Извини, если чем обидели.

Саша хотел для проформы спросить: «У нас – это у кого?», но не успел. Зарипов поднялся. Прощаясь, хлопнул Сашу по плечу, кивком приказал Андрею следовать за собой, и быстрым шагом направился к выходу, заранее поднимая телефон к уху. Телефон должен был вот-вот зазвонить. На экранчике светились цифры «»999«» – код, расшифровывавшийся как «Тревога!»

08. Нелепая случайность

План операции у Аверина откровенно не клеился. Точнее – клеился, но такой, что самому Валентину Борисовичу казался корявеньким и более опасным, более уязвимым для случайностей, чем того хотелось бы. Вернее – чем того требовали ограничения, выставленные генералом.