Лаис Разящая

На фоне предыдущего фантастического везения встреча с одной из групп своих дружинников, прочёсывающих лес, уже казалась чем-то обыденным, почти закономерным, хотя тоже пришлась кстати.

Не повезло только с княгиней Иршшей – она пропала. А в её покоях обнаружили невзрачную девушку с перерезанным горлом, и полный беспорядок – как будто кто-то в спешке что-то искал. Вероятно, у менталистки был сообщник, и теперь он сбежал, прихватив документы и артефакты, и ликвидировав ценного свидетеля, переметнувшегося на другую сторону: как только умерла менталистка, княгиня Иршша отозвала всех своих людей, направленных на поиски альдов и князя.

Увы, стража, неотлучно стоящая у дверей, клялась и божилась, что никто не входил и не выходил, Ирислав не пожалел времени и денег, отыскал двоих магов-менталистов, и те, просканировав сознание стражников, подтвердили: не отлучались, не спали, никого не видели… Это лишь укрепило князя в необходимости найти управу на альдов отвод глаз, так что когда Василина пришла с каким-то магом из королевства Син, предлагавшим свои разработки в данном направлении, он согласился. Как бы ни был он сам лично расположен к альдам, как бы прекрасна и благородна ни была госпожа Аделаис, негоже оставлять свой народ беззащитным.

В делах и заботах минул уже целый месяц, время летело незаметно днём, его еле хватало, чтобы поесть и выкроить хотя бы полчаса на тренировку, но ночью неизменно приходила тоска. Чем больше князь возвращал себя – по маленькому кусочку каждый день, иногда проигрывая стихиям, иногда буксуя на том же месте, но иногда и продвигаясь сразу на несколько шагов вперёд, тем чаще приходили и тем жарче были сны об Аделаис.

Альды же словно в насмешку назначали в послы сплошь девчонок – одна другой краше и изящнее, князь отсылал их обратно, даже не давая себе труд запомнить имя.

А теперь он поедет за ней сам.

В канун отъезда пришла Василина. Поздно пришла, уже затемно. Ирислав даже из кабинета успел уйти, и ко сну раздеваться начал…

– Мой князь, – улыбается ведунья, проскальзывая в собственноручно открытую Ириславом дверь.

– Что стряслось? – ровно спрашивает он, хотя, кажется, понимает, к чему всё идёт. И, честно признаться, не рад. Когда в мыслях господствует одна, остальных уже и не надо…

– Соскучилась, – шепчет девушка, и тянет как когда-то шнуровку на платье, увеличивая и так вполне откровенное декольте.

– Василина, – Ирислав качает головой, отступает. – Не нужно.

– Нужно, – девушка настроена решительно: подходит к князю и хватает за руку, кладёт себе на грудь. – Это сердце бьётся для тебя, мой князь. Я знаю, куда и зачем ты едешь. Но она не родит тебе наследников, как бы вы друг друга ни любили!

– Наследников? – переспрашивает князь, мягко высвобождая руку.

– Наследников. Все дети альдов – всегда альды, с кем бы они их ни делали. У Аделаис могут родиться только альды. Ты же не поставишь альда над людьми, князь?

– Не поставлю, – соглашается Ирислав, и руки на всякий случай прячет за спину.

– А я рожу тебе сына. Сильного и смелого, такого же как ты! Я никому ничего не расскажу, никто до его совершеннолетия и не узнает ничего, а потом ты его признаешь! Ирислав… Мы ей ничего не скажем, но у тебя будет ребёнок! Человеческий ребёнок! А ведь она может и вовсе не родить, говорят, альды через одного бесплодные…

– Василина, не нужно, – повторяет князь. Слушать рассуждения о том, будут ли у них с Лаис дети он не готов ни от кого, кроме, пожалуй, самой Аделаис. Но говорить об этом сейчас – делить шкуру не то что не убитого, ещё не родившегося медведя.

– Я люблю тебя! – всхлипывает ведунья, прижимается, обхватывает его руками.

– Прости, – тихо говорит князь.

Василина – друг, одна из немногих, она – его человек, как он говорил, кажется, госпоже Аделаис, и между ними был простой, пусть и негласный, договор, что за близостью ничего не стоит… Так почему же теперь ей больно, а ему ужасающе неловко и за себя, и за неё?

– Я просто хочу от тебя ребёнка, – поднимает на него заплаканные глаза Василина. – Пусть он и не будет наследником, можешь не признавать, просто сделай это для меня! Пожалуйста! Ирислав… пожалуйста! Я любую клятву принесу, что никто ничего не узнает, скажу, если хочешь, что от твоего племянника нагуляла… всё, что угодно! Ты же знаешь, я буду хорошей матерью! Всего одна ночь, мой князь, неужели я не заслужила такой мелочи?

Детей князь хотел. И, положа руку на сердце, хотел бы, чтобы дети его были людьми. Впрочем, если выбирать между стихийниками – а велик шанс, что его дети унаследуют его дар, больше походящий на проклятие, и альдами, то он бы выбрал второе. Но сейчас дело даже не в этом. Ирислав ни при каком раскладе не хочет, чтобы его ребёнок рос без его участия…

Вот только слова найти удивительно тяжело.

– Василина… – вздыхает князь. Как сказать «уйди»? Не тяни душу, не мучай меня и себя. Возможно ли отказать так, чтобы не обидеть хорошего человека, но и напрасной надежды тоже не оставить?