Лахтак

        — Потому что я не ручаюсь, что здесь с ним хорошо обойдутся, — ответил матрос. — Между ним и мною может произойти инцидент...

        На следующий день Кар разделил команду на группы. Одна должна была хозяйничать на пароходе, а другая — перевозить с берега плавник.

        Вершомет и Эльгар также сошли на берег и снова подняли над островом красный флаг.

        Команда «Лахтака» единогласно постановила поставить возле флагштока часового. Сторожить должны были по очереди, каждый по двенадцати часов. Кар утвердил это постановление.

        Тем временем началась нелегкая работа по перевозке плавника на пароход. Моряки отыскивали бревна, которые можно было разрубить, или кругляки, которые могли катиться по льду. Сделали ледяную дорогу и сани. Хотя на это ушло много времени, но все же удалось проложить санный путь между торосами. Сани сбили из досок. После этого начали возить плавник. Работа продвигалась медленно, но все же ежедневно перевозили по три-четыре тонны. Плавник возили почти месяц — до тех пор, пока солнце не испортило окончательно ледяную дорогу.

        Зато теперь вся команда перебралась наверх, в каюты.

        Хотя дорога на остров и ухудшилась, потому что на льду появилось много пресноводных луж, все же охотники и часовые регулярно посещали остров.

        Как-то Эльгар встретился здесь один на один с Ларсеном. Шкипер не напал на охотника, не стал стрелять в него. Он помахал платком, который заменил ему белый флаг, хотя был такого же черного цвета, как и та тряпка, которую Ларсен вывесил вместо советского флага. Шкипер крикнул, что хочет поговорить.

        — Брось ружье! — ответил Эльгар.

        Ларсен бросил ружье на снег. То же самое сделал и охотник. Они сошлись безоружными. Ларсен протянул Эльгару руку, но тот не принял ее.

        — Олаунсен, — сказал шкипер, — ты предал меня.

        — Я не хотел становиться пиратом и платить черной неблагодарностью тем, кто спас мне жизнь.

        — Ты забыл о блестящих перспективах, которые открылись бы перед нами, если бы мы захватили пароход. Ты, Карсен и Бентсен предали меня, Ландруппа и тайну золота.

        Эльгар усмехнулся. По-видимому, Ларсен до сих пор не знал, что представляла собой его «золотая руда».

        — У русских я научился одной пословице, — сказал охотник. — Они говорят: «Не все то золото, что блестит». То, что нашли вы с Ландруппом, — не золото. Ландрупп об этом уже знает.

        Эльгар рассказал о пиритах все, что слышал от Запары.

        — Как же тебе живется, шкипер?

        Не отвечая на вопрос, Ларсен спросил:

        — Скажи, там, наверное, думают, что это я ранил одного из советских моряков?

        Эльгар нахмурился и резко ответил:

        — А ты имеешь нахальство отрицать это?

        — Я защищался.

        — И поэтому вторично выстрелил в лежачего?

        Шкипер снова помолчал.

        — Он жив?

        — Почему ты так думаешь? — заинтересовался Эльгар.

        — Потому что я нигде не видел могилы.

        — Да, он выздоровел и пользуется большой симпатией и любовью всех норвежцев. Это юнга.

        — Скажи, как они думают выбраться отсюда?

        — Одному из советских моряков удалось установить радиосвязь, и в конце лета сюда придет ледокол.

        — Ледокол? Сюда?

        Эльгар подтвердил свои слова кивком головы.

        — А скажи, пожалуйста, что со мною сделают, если я явлюсь на пароход?

        — Я думаю — они поступят по закону.

        — Расстреляют?

        — Нет, отдадут под суд.

        — Слушай, — сказал Ларсен, — поговори с Каром. Скажи, что я уступаю ему все права на остров, золото и нефть. Ведь я первый их открыл и поэтому имею на них право. Кроме того, я уплачу ему десять тысяч крон, если он возьмет меня на свой пароход и высадит в первом же населенном пункте, не уведомляя власти о моих поступках.

        — Наверное, из этого ничего не выйдет, — задумчиво сказал Эльгар. — Капитан Кар считает остров советской территорией, а по их закону все полезные ископаемые, кем бы они ни были найдены, принадлежат государству. Твои же кроны вряд ли его заинтересуют.

        — У меня в банке в Осло есть двадцать пять тысяч, я отдам их Кару. Если он согласен, пусть поднимет над этим холмом белый флаг.

        — Хорошо, я передам. Это солидная сумма, — согласился Эльгар. — Прощай, мне нужно идти.

        Гарпунер повернулся, но не успел сделать и двух шагов, как Ларсен снова его окликнул.

        — Что такое? — спросил Эльгар.

        Ларсен вынул из кармана револьвер.

        — Видишь, — сказал он, — я вооружен.

        — Ну, и что же? — спросил Эльгар.

        — Я не делаю тебе никакого вреда, — объяснил шкипер и спрятал револьвер в карман.

        Гарпунер рассмеялся и сказал:

        — А кто бы передал твои слова капитану Кару, если бы ты меня застрелил? — Он подошел к своему ружью, поднял его и, не оборачиваясь, пошел своей дорогой.

        Услышав о двадцати пяти тысячах крон, Кар поднял брови и заметил с упреком:

        — Вы должны были сказать ему, что советские моряки не продаются ни за какие деньги и не потакают преступникам.

        — О! Гуд! — радостно воскликнул норвежец.

Г л а в а  ХIII