Лаки Лючано: последний Великий Дон

В фотостудии работа, что называется, кипела. Помещение заливал ослепительный свет. Голые либо полураздетые девки с ленивым, откровенно развратным видом принимали те или иные позы. По команде фотографа они трясли перед объективом своими бюстами, разводили ноги, становились на четвереньки. Бэтилло показал Лаки готовый номер журнальчика, который назывался «Горячие девчонки».

Зато в следующей комнате царил полный мрак. Из темноты доносились стоны, глухое бормотание и какой-то неестественный, диковатый смех.

— Здесь девчонки отдыхают, — сказал Бэтилло.

Лаки принюхался.

— Опиум, — определил он.

— Есть и такое. Но большинство предпочитают героин.

Бэтилло закрыл дверь:

— У нас есть договор с несколькими кинотеатрами на 42-й улице. Два-три раза в месяц мы снимаем для них порнографические киношки. Платят от трех тысяч и выше.

— Только вот что, Дэйв, — хмуро произнес Лаки, — надо очень внимательно присматривать за шлюхами. Ты слышал про Мэри Хастингс из Бруклина?

— Конечно, мистер Лючано. Самая жесткая «мадам» из всех, кого я знаю.

— Жесткая, но безмозглая. Поэтому влипла в историю. Какая-то сука умудрилась где-то взять бумагу, перо, накатала записку: «Меня здесь держат как белую рабыню» и выбросила на улицу. Нашелся кретин, который подобрал эту бумажку и отнес в полицию. Легавые устроили облаву, выловили с десяток шлюх, которые числились пропавшими без вести[33]. Они сразу развязали свои чертовы языки. Ты знаешь, Дэйв, во сколько обошлось улаживание этого дела? И все равно это дерьмовое выражение «белая рабыня» попало в газеты.

— Мистер Лючано, у меня такого быть не может. Если какая-то шлюха станет слишком много выступать, она ляжет на дно Гудзона в течение часа.

— Каждая должна знать об этом, — предупредил Лаки.

— Конечно, мистер Лючано. А теперь я хочу предложить вам услуги двух наших самых лучших девочек.

После всего виденного в подвале Лаки ощущал вожделение. Предложение Бэтилло пришлось ему по вкусу. Тот проводил босса в роскошный номер, где его ожидали две шикарные блондинки. Они знали, что этот низенький, щуплый итальянец — Большой Босс, поэтому старались показать все, на что были способны.

Для начала на его главах девушки занялись лесбийской любовью. Они ласкали друг друга языками, а затем, приведя себя в исступление, стали кусаться. Их крики и стоны все сильнее дразнили воображение Лаки. Он смог наблюдать за ними не более трех минут и крикнул:

— Идите сюда!

Однако девушки не торопились. Они хотели распалить его еще больше. Лаки вздрогнул, когда почувствовал на пальцах ног их сладострастные языки. Девушки постепенно поднимались все выше и выше.

— Да, да, вот так, — блаженно шептал Лаки.

Проститутки на мгновение отвлеклись, чтобы втянуть ноздрями немного «ангельской пудры». Их глаза вспыхнули. Языки заскользили по ярко накрашенным губам.

— Милый, сейчас мы устроим тебе незабываемую французскую ночку, — хрипло произнесла одна из девушек. Внезапно мозг Лаки пронзил непреодолимый импульс:

— Дайте мне понюхать!

Девушка поднесла к его носу хрустальный флакончик. Несколько секунд спустя Лаки ощутил в гениталиях взрыв неистовой силы. Сжав зубы, он притянул к себе за волосы обеих проституток. Кокаин жег нестерпимым огнем. Языки проституток исступленно ласкали промежность. Лаки закрыл глаза и отдался всепоглощающему чувству блаженства. Несмотря на все усилия блондинок, он никак не мог достичь оргазма. Проходило время, но желание не ослабевало, а, наоборот, становилось все сильнее и сильнее. В конце концов тела слились в единый совокупляющийся клубок. Все это продолжалось около трех часов без перерыва. Лаки был выжат как лимон, но остался доволен. Заплатив проституткам по двести пятьдесят долларов (по тем временам королевское вознаграждение), он направился домой, в отель «Ритц».

Гай уже легла спать, когда появился Чарли. С трудом раздевшись, он бессильно рухнул на кровать.

— Где ты был? — резко спросила Гай. В ответ раздался громкий храп.

Утром Чарли ожидал семейный скандал.

— Ты весь провонял духами! — кричала Гай. — Вся спина у тебя исцарапана! Если какие-то дешевые шлюхи значат для тебя больше, чем я, тогда таскай их сюда, не буду тебе мешать!

Она стала собирать чемоданы. Лаки, плохо соображавший после принятой вчера дозы, спросил:

— Что ты делаешь?

Гай швырнула в него жемчужным ожерельем.

— Малышка, я не хотел этого. — Лаки встал и положил руки ей на плечи.

Гай яростно встряхнулась.

— Ну куда ты пойдешь? — уговаривал он. — На улицу? Ведь все еще можно уладить. С каждым мужчиной иногда случается такое. Прости меня.

Гай позволила себя уговорить. Действительно, идти ей было некуда. В самом деле, не возвращаться же на сцену в стриптиз-бар?