Лакки Старр и кольца Сатурна

– Нет, это реальность. Сатурн и кольца получают от Солнца одинаковое количество света, но отражают вовсе не одинаковое. То, что мы видим исходящим от Сатурна, это свет, отраженный от атмосферы, состоящей в основном из водорода и гелия плюс немного метана. Она отражает около шестидесяти трех процентов света, падающего на нее. Кольца, в основном твердые глыбы льда, посылают обратно как минимум восемьдесят процентов, что делает их значительно более яркими. Глядеть на кольца – все равно что глядеть на снег.

– И нам нужно найти одну снежинку на снежном поле, – посетовал Весс.

– Но черную снежинку, – взволнованно проговорил Бигмен. – Послушай, Лакки, если все частицы кольца – лед, а мы ищем капсулу, которая представляет собой металл…

– Полированный алюминий, – уточнил Лакки, – отразит даже больше света, чем лед. Он будет просто слепящим.

– Ну, тогда, – Бигмен в отчаянии посмотрел на кольца, находившиеся в полумиллионе миль отсюда, но все столь огромные даже на таком расстоянии, – это дело безнадежное.

– Посмотрим, – проговорил Лакки уклончиво.

Бигмен сидел за пультом управления, регулируя орбиту короткими бесшумными вспышками ионного двигателя. Великолепно отлаженные приборы управления агравом делали «Метеор» значительно более маневренным в этом столь близком к массе Сатурна пространстве, чем любой сирианский корабль.

Лакки находился у масс-детектора, который чутко прощупывал пространство в поисках какого-либо предмета, фиксируя его местонахождение посредством измерения его отклика на гравитационную силу корабля, если он был мал, или влияния его гравитационной силы на корабль, если он был велик.

Весс только что проснулся и вошел в кабину пилота, где царили тишина и напряженность в эти минуты снижения к Сатурну. Бигмен наблюдал за лицом Лакки краешком глаза.

Лакки все более погружался в свои мысли и становился менее общительным по мере того, как приближался Сатурн.

– Не думаю, что тебе следует так потеть над масс-детектором, Лакки, – прервал молчание Весс. – Здесь не будет кораблей. Мы встретим корабли тогда, когда опустимся к кольцам. Возможно, даже много. Сирианцы тоже будут искать капсулу.

– Согласен, поскольку так оно и есть.

– Может быть, – мрачно проговорил Бигмен, – эти приятели уже нашли капсулу.

– Даже это возможно, – согласился Лакки.

Они теперь разворачивались, начиная движение вдоль окружности шара Сатурна, сохраняя дистанцию в восемь тысяч миль от его поверхности. Дальняя часть колец (или, по крайней мере, часть, которая была освещена Солнцем) незаметно сливалась с Сатурном, так как их внутренняя кромка спряталась за гигантской выпуклостью.

У колец, которые ближе к планете, внутренняя траурная каемка более заметна.

– Ты знаешь, я не вижу края этого внутреннего кольца, – удивился Бигмен.

– Возможно, края и нет. Самая внутренняя часть основных колец находится всего лишь в шести тысячах миль над видимой поверхностью Сатурна, а атмосфера Сатурна может простираться на это расстояние, очень даже миролюбиво отозвался Весс.

– Шесть тысяч миль!

– Очень разреженная, но достаточно плотная для того, чтобы создавать трение для самых ближних кусков гравия и заставлять их кружить ближе к Сатурну. Те, которые продвигаются ближе, образуют траурную кайму. Чем ближе они движутся, тем больше трение, так что они вынуждены двигаться еще ближе. Вероятно, частицы находятся на всем пути вниз, к Сатурну, причем часть из них сгорает, попадая в более плотный слой атмосферы.

– Значит, кольца не будут существовать вечно, – заметил Бигмен.

– Вероятно, нет. Но они будут существовать еще миллионы лет. Достаточно долго для нас. – Весс помолчал и мрачно добавил – Слишком долго.

– Я покидаю корабль, джентльмены, – прервал их Лакки.

– Зачем? – закричал Бигмен.

– Хочу посмотреть снаружи, – коротко ответил Лакки, натягивая скафандр.

Бигмен бросил быстрый взгляд на автоматическое записывающее устройство масс-детектора. Ни одного корабля в космосе. Лишь редкие изломы линии, но ничего существенного. Да еще дрейфующие метеориты, разбросанные повсюду в Солнечной системе.

– Займи место у масс-детектора, Весс. Пусть он все время работает. – Лакки надел шлем и защелкнул его. Он проверил измерительные приборы на груди, давление кислорода и двинулся к воздушному шлюзу. Его голос теперь раздался из маленького радиоприемника на панели управления. – Я буду использовать магнитный канат, так что не делайте внезапных выбросов энергии.

– Когда ты снаружи? Думаешь, я сумасшедший? – возмутился Бигмен.

Лакки появился в поле зрения у одного из иллюминаторов, за ним змеиными кольцами вился кабель, не образуя в отсутствие притяжения гладкой кривой.

Маленький ручной реактор в его закованном в латы кулаке выстрелил маленькой реактивной струей, ставшей в слабом солнечном свете едва видимым облаком крошечных ледяных частиц, которое рассеялось и исчезло. Лакки, по закону действия и противодействия, переместился в обратном направлении.

– Как ты думаешь, что-то неладно с кораблем? – спросил Бигмен.

– Если это так, – ответил Весс, – то на панели управления ничего не видно.