Лакомый кусочек

С этими словами я нанесла ему легкий, ни к чему не обязывающий ни его, ни меня ударчик, благодаря которому он почувствовал себя в моей ванной не очень уютно. Он ощерился. Оскал ему не шел — он стал похож на гиену. Видимо, еще плохо соображая, что я не дам засунуть себя в ванну, даже с хорошей пеной «Орифлейм», он сделал ко мне весьма опасный для себя шаг. Потому что я быстро размахнулась и, нанеся противнику великолепный, грациознейший батман, заставила его согнуться.

— Дело в том, дядя Жора, — беспечно сообщила я, — что ванну я терпеть не могу. Я все больше под душем купаюсь, видите ли. Ванна — она слишком расслабляет. Люди, принимая ванну, частенько умирают от острой сердечной недостаточности… Поэтому вы уж спустите воду-то.

Он посмотрел на меня сузившимися от злости глазами и что-то пробормотал.

— Что-что? — переспросила я. — У меня совсем плохо со слухом. Последнее время я стала слышать очень плохо.

Он уже гораздо громче высказал свое не совсем лестное мнение о моей персоне.

— Ах, как вы ругаетесь! — сокрушенно заметила я, легким ударом ребра ладони заставив его сесть на место. — Ну кто же молодую, интеллигентную женщину так называет-то? Ведь вы, дядя Жора, человек в возрасте. А ведете себя, ну ей-богу, как мальчишка. Бегаете по чужим квартирам, людей в ваннах топите… Да и на израсходованный вами героин можно было давно себе дачку купить на Волге…

Ну не вызывал он во мне жалости. Только брезгливость. Смотреть на его косой проборчик с залысиной и лицо обиженного ребенка мне было гадко. Этакий мальчик сорока пяти лет. Сейчас он был готов пускать слюни. Бедный дядя Жора!

— Отпустите меня, Таня, — попросил он, — я вам заплачу…

— Да подавитесь вы своими деньгами, — посоветовала я, — мне плевать на Елисеева, хотя тоже вроде человек… Но когда вы бедную Галину убивали, вам страшно не было? И остальных?

Он сделал попытку выбраться из ванной комнаты. Я попытку пресекла безжалостным движением ноги, после чего достала из кармана данные мне Андрюшкой наручники, и очень скоро дядя Жора мог действовать только с помощью ног, а они у него были коротенькие и жирные, как «ножки Буша».

— Ну, так как? — спросила я его. — Милицию позовем? Или твоего хозяина?

Он смотрел на меня глазами крысы в капкане.

— Ну, и правильно, — согласилась я. — И тех позовем, и других. Квартира у меня довольно большая, все поместятся.

Почему-то он не реагировал на мои шутки. Наверное, у него отсутствовало чувство юмора.

Я пинком заставила его подняться и вывела в комнату.

Александр был наготове. Увидев его, он некоторое время остолбенело молчал.

— Слушай, — спросил он меня наконец, — я ждал, когда ты закричишь и позовешь меня… А ты, оказывается, вот какая… Феминистка заядлая. И зачем ты держала в ванной дядю Жору? Утопить пыталась?

— Нет, — ответила я, мягко улыбаясь, — пыталась его совратить.

Дядя Жора смотрел на меня исподлобья. Наш диалог его совершенно не интересовал. Скорее раздражал.

Я подошла к телефону, позвонила в «Прагу» и попросила соединить меня с номером Виктории.

— Алло? — услышала я ее полусонный голос спустя некоторое время.

— Вика, это Татьяна. Боюсь, мне придется вас потревожить. Обстоятельства таковы, что вам с Игорем Сергеевичем надо приехать.

— Хорошо, — удивленно протянула Виктория. — Что-то случилось?

— Нет-нет, — поспешила успокоить ее я, — просто теперь я могу сказать, кто убил вашего мужа.

В трубке судорожно вздохнули.

— Сейчас приедем, — сказала Виктория.

Я продиктовала свой адрес. После этого, повесив трубку, задумчиво уставилась на дядю Жору.

Он был какой-то грустный. Голова его поникла, а блеклые усы уныло свесились до подбородка. Конечно, я не ожидала до последнего, что это именно он окажется неуловимым моим противником.

— Ну, и как же вас, Георгий Иванович, угораздило вляпаться в этакую авантюру?

Он сделал вид, что меня не слышит. Конечно, он мог хотя бы для приличия сурово сказать, что не будет отвечать до прихода своего адвоката, но откуда ж у бедного электрика свой адвокат?

К моему удивлению, именно эту фразу он и выдал. И даже дал мне телефон этого самого адвоката. Увидев, кто это, я содрогнулась. Эту девушку я знала очень хорошо. Мы начинали работать с Еленой вместе. Только поначалу она была не адвокатом, а следователем. Я была в числе отстающих, а она получала грамоты. У нее был самый большой процент раскрытых дел. Ходила она самодовольной долго, а потом… Потом оказалось, что показания она попросту выбивала из подозреваемых с помощью своих «ДЛ» и их мордастеньких «шестерок».

Видеть эту даму у себя, после того, как я и так находилась долгое время в обществе далеко не симпатичных людей, было выше моих сил. Честное слово, хамство — не мой стиль работы, но передо мной сидел довольно мерзкий тип, непонятно зачем оказавшийся в моей квартире, и собирался притащить сюда еще одну пренеприятную рожу!

— А что, — ехидно осведомилась я, — разве Елену Петровну не лишили юридической практики?

— Нет, — отрывисто пролаял он.

Наверное, он был расстроен. Еще бы — не удалось убийство.