Лакрус (СИ)

Капитан, уже бывший капитан Колониальных войск вышел на улицу из зала суда и посмотрел на небо над узкой площадью, окруженной высокими черными колоннами. Небо все было такое же, безумно чистое и невероятно красивое, переливаясь изумрудным светом сияющего солнца в зените. Здесь всегда было так красиво, особенно с утра. Но опустив голову капитан вернулся в суровую реальность в которой он находился сейчас, смотря на каменные плиты под ногами, идеально подогнанные друг к другу так, что казалось, будто это огромная монолитная плита. Сейчас конечно его не интересовало это технологическое решение. Он совершенно не понимал, как себя ощущать, ведь это не была свобода в простом понимании. Его просто освободили из суда, фактически выгнав из тех рядов армии, в которых он находился с 18 лет. Свобода, это когда избавляешься от ненавистного, а он жил этой службой и другого ничего не хотел знать. Но теперь придется познавать все прелести гражданской жизни. Судьи быстро решили его судьбу, оторвав от службы и он нисколько не сомневался в их справедливости. Их было невозможно подкупить или запугать. Их чувства были мертвы, оставив место только для совершенной логики. И все же было обидно. Это не было связано с финансовыми проблемами. Он был обеспечен до конца своей жизни и его ждал маленький уютный особнячок на берегу ласкового моря на одной из курортных планет теплых миров. Его финансы были распределены весьма грамотно и приносили весьма солидный доход, достаточный, чтобы без потерь пустится во все тяжкие или путешествовать по всей галактике на транспортных кораблях до конца своих дней. Причина была не в этом. Причина была в отрыве от привычного круга и постоянной тяге к тому, из-за кого он и лишился службы. Все дни, что он провел в клетке, все эти однообразные скучные дни он провел в мыслях о ней. Роза. Покинуть планету можно было в любую минуту, корабли уходили и приходили каждый час, но он не мог себя успокоить тем, что возможно, он когда-нибудь вновь увидит её. Он хотел этого сейчас и забрать с собой из этого жесткого мира это нежное и хрупкое существо, чтобы прожить с ней до конца своих дней.

— Ну что. — Раздался весьма мерзкий голос и капитан посмотрел в ту сторону, откуда шел этот голос, отвлекаясь от своих мыслей. — Теперь ты никто.

Чиновник из корпорации шел к нему, медленно поднимаясь по каменным ступеням, с надменной улыбкой в окружении уже десятка здоровенных головорезов, вооруженных легкими излучателями.

— Ты пришел поднять мне настроение? — Капитан улыбнулся и откинул сумку с вещами. — Спасибо.

— Думаю это развлечение для нас. — Голос сержанта сзади мгновенно остудил пыл чиновника и его люди опасливо шагнули назад.

Они появились за спиной чиновника, как призраки, бесшумно и стремительно, что их не заметили люди, пока те не спустились по ступеням. Трое из Колониальных войск, вооруженные до зубов, а это была уже несокрушимая сила, против которой не выстоять даже вдвое большей группе охранников чиновника. Трое поднялись по ступенькам и встали за спиной капитана, развернувшись к чиновнику.

— Валите отсюда, он уже не ваш. — Чиновник злобно огрызнулся, еле сдерживая ярость и приободренная охрана двинулась вперед, бросая быстрые взгляды на троих.

— Площадь наша. Будешь здесь гадить, заставим языком вылизывать каждый сантиметр. — Сержант вышел вперед с совершенно спокойным ледяным взглядом и положил руку нежно на ствол установки. — Уважай наши порядки и не пострадаете.

Чиновник хотел что-то сказать, но разум победил ярость. Он резво развернулся, не смотря на свой солидный живот и быстрым шагом направился с площади. Смотря вслед уходящему чиновнику капитан понимал, что их встреча не последняя, но это не пугало. Смерть есть смерть и его смерть им дорого обойдется.

Развернувшись к своим он понял, что уже не имеет право их так называть. Колонисты смотрели на него холодными отрешенными глазами и капитан вспомнил себя. Он смотрел на мир таким же взглядом еще несколько дней тому назад. Все изменила Роза. Где она сейчас? Он подобрал свою сумку, провожаемый взглядами Колонистов и направился в город, молча покидая площадь суда и не оборачиваясь назад. Сюда он уже не сможет вернуться. Он шел медленно по городу, шаркая ногами по каменным плитам, окруженный огромными зданиями, шел туда, куда его несли ноги, совершенно не обращая на огромные высотные дома, на свет, играющий в их окнах. Все это его не интересовало. Во всем этом он понимал только одно, некуда больше спешить. Мимо проносились машины и проходили люди и иные человекоподобные представители Содружества, имеющего здесь огромное влияние. Мир бежал, а он просто шел в нем, перестав быть её шестеренкой. Мир без него не рассыпался, а ему уже не зачем крутиться с безумной скоростью.