Лала, или прибрежный огонек

Казалось бы, это состояние длится бесконечно. Неожиданно она ощутила, что по спине ее крадется нежное, успокаивающее тепло, как будто она прислонилась не к дереву, а к большой мягкой игрушке. Вика уже была не в силах поддерживать вертикальное положение, поэтому ей невольно пришлось лечь. Она как маленький зверек свернулась комочком, обхватив колени руками. Ей захотелось обнять эту воображаемую игрушку, которая так хорошо грела со спины, обнять и взять как можно больше ее тепла. Вика повернулась, и полуоткрытые глаза ее увидели то, чему не хотели верить... Своим материнским и, быть может, даже больше, чем человеческим теплом одаривала девочку рыжая, пушистая лисица. Это была та самая лисица, которую Вика увидела там, на перепутье, когда искала встречи с ее детенышами. Девочка тогда никому об этом подробно не рассказывала. Да и что она могла рассказать? Все равно бы ее рассказ приняли за очередную выдумку. А впрочем, для самой Вики такое поведение лисицы было загадкой. Она обняла свою ласковую спасительницу и, легко засыпая, в мыслях своих все повторяла: «Тебя хотят убить... я защищу тебя, а ты спрячь своих деток...» Вскоре Вика уснула.

* * *

Мягкий шелест простыней, уютный квадрат подушки, утренний луч, пробравшийся через узор занавески – что может быть приятней этого? Проснувшись, Вика стала вспоминать вчерашний день как некий быстрый и насыщенный образами сон.

– Доброе утро, лисичка! – будто пропела Екатерина Николаевна.

– Почему ты называешь меня лисичкой? – насторожилась Вика, ведь она прекрасно помнила об их с братом уговоре. «Неужели я во сне проболталась?» – думала она.

– А потому, – улыбаясь, говорила мать, – что ты здорово вчера меня перехитрила. Я еще на пляже почувствовала, что ты заболеваешь.

– Я не могу вспомнить, что вчера со мной произошло, – приподнимаясь, сказала девочка.

– Нет, нет, моя дорогая, сегодня у тебя постельный режим, – снова укладывая дочь, профессиональным тоном проговорила Екатерина Николаевна.

– Но мама! – попыталась Вика возразить, однако тут же, взглянув на мать, поняла, что любые «но» здесь бесполезны. Мама-врач в этих вопросах была непреклонна.

– Позови хотя бы Кирилла, – попросила Вика, получив подмышку градусник.

Кирилл тем временем с большой надеждой и с маленьким терпением смотрел на дорогу, по которой следует маршрутка Филина. Он все-таки хотел верить, что новый знакомый все эти дни приезжал не просто так. И хотя тот был старше, Кирилл относился к нему как к ровеснику. Но можно ли тоже самое сказать о Филине? И чем дольше Кирилл ждал автобус, тем больше думал, что мальчишка просто-напросто пренебрегает его дружбой.

Он уже хотел вернуться в пансионат, как услышал урчание долгожданного автобуса. Через несколько секунд он увидел своего, теперь уже несомненного друга. Филин был совершенно в ином настроении, нежели вчера. На плече у него висела спортивная сумка. Он улыбался и, кажется, хотел поделиться какой-то своей радостью. Мальчики поздоровались, и Филин первым делом спросил Кирилла, не видел ли он самого вредного на свете деда.

– Я не хочу с ним встречаться, – говорил Филин. – Вот увидишь, он сам скоро по мне соскучится.

Они решили идти к их любимому дубу. Дерево-дом лесной попрыгуньи был весьма гостеприимным, в особенности, для тех, кто им искренне восхищался.

– Интересно, как там поживает наша кинозвезда? – вспомнил Кирилл о белке.

– Я думаю, она еще и не мечтает стать фотомоделью, – сказал Филин, доставая из сумки «роскошный» фотоаппарат.

– Ух ты! – приятно удивился Кирилл. – Это твой?

– Да, родители вчера подарили. Я уже давно мечтал фотографировать диких животных. Такие фотки всегда популярны. Кстати, потом сходим еще в ущелье. Нечасто выпадает такой случай...

– Вот об этом я хотел с тобой поговорить, – перебил Кирилл. – Ты ведь заметил, что Вика сегодня с нами не гуляет?

– Да, – посмеялся Филин, – не всегда же ей ходить за тобой. Все-таки она девчонка. Но постой, что-то я не понимаю, о чем речь. С Викой все в порядке?

– Вчера вечером я и она снова пошли в ущелье. Правда, дошел туда только я, – серьезно говорил Кирилл, а лицо его друга начинало выражать все большее недоумение. – Так вот. Лисята в ущелье теперь не живут. Я даже не представляю, куда они могли деться. Правда, у меня есть кое-какие соображения, но их сначала надо проверить.

– А с Викой-то что? – все-таки беспокоился Филин.

– Она простудилась, – наконец-то толком объяснил Кирилл. – Мама сейчас ее лечит. Но я еще не говорил ей о лисятах.

– И правильно! А то еще вообразит чего-нибудь на больную голову и прямо с температурой начнет их разыскивать, – пошутил Филин, и Кирилл, до этого чувствовавший перед сестрой вину, рассмеялся. Они подошли к дереву. Пока Филин возился с фотоаппаратом, а потом выбирал лучший вид, его друг делился своими догадками по поводу исчезновения лисят.

– Из-за чего ругался на тебя дед? – сначала спросил он.

– Ничего особенного. Ворчал как всегда, и только!

– Как ты думаешь, Исидор Афанасьевич мог разозлиться из-за того, что мы нарушили какие-то его планы?