Лала, или прибрежный огонек

– Вика, – обратился он к сестре. – Сколько точек у божьей коровки?

Девочка ответила не сразу, будто даже с неохотой. К божьим коровкам Вика питала особенные чувства...

Она знала об этих жучках все, что могла знать. Прошло уже два лета, но она все еще помнила, как однажды в бабушкином саду собрала целый спичечный коробок божьих коровок. Жучков было необходимо поместить в такое жуткое пространство для того, чтобы они вдруг не разбежались. Вика готовила своим питомцам лучшую жизнь. В то же утро, когда божьи коровки были заточены в спичечный коробок, девочка принялась строить им замок из песка.

И вот, когда, основная башня и ограда были готовы, терпеливые жучки, наконец, обрели свободу, поселившись в роскошном песочном дворце. Но перед этим был другой случай, который запомнился Вике почти что в фотографическом порядке. Девочка тогда впервые расстроила свою бабушку. Ведь оказалось, что бабушка просто напросто ненавидит насекомых, даже самых полезных. В то утро, когда божьим коровкам был обещан самый чудесный дом, Вика ни на секунду не расставалась со своим драгоценным спичечным коробком. И вот бабушка позвала ее завтракать... Ну, о том, что произошло во время завтрака, можно без труда догадаться. Бабушка перепутала спичечные коробки, и с ее легкой, но потом уже нервной руки, божьи коровки расползлись по кухонному столу. И пока Вика собирала свои бегущие сокровища, бабушке пришлось ненадолго покинуть кухню...

– У них семь точек, – ответила девочка на вопрос брата, прежде вынырнув из своих воспоминаний. Кирилл рассеянно улыбнулся, поскольку уже начинал думать, что сестре не очень хочется говорить на эту тему.

– Три с одной стороны, три на другой, и еще одна, самая большая точка – между крылышками, – продолжала Вика. – Точно семь, как у «светика-семисветика», как цвета у радуги...

– Да ну! – шутливо воскликнул Кирилл.

– Не веришь?! – удивилась она. – Вот найди божью коровку и сам посмотри. Да, только не говори: божья коровка, улети на небо, принеси мне хлеба, черного и белого, только не горелого.

– Почему же не говорить? – спросил брат.

– А потому, что у них есть свои дела, – обстоятельно отвечала Вика. – Ведь они хищники! И причем прожорливые. Божьим коровкам за один день надо съесть сто штук тлей! Какое им дело до твоего черного и белого хлеба?

Викина серьезность рассмешила даже отрешенного Филина. Никто не ожидал услышать от девочки подобные размышления о божьих коровках.

Тем временем Лалочка, набегавшись по поляне, попив молока, отчего-то загрустила. Она походила вокруг сидящей Вики с опущенной мордочкой... Интересно, развеселила бы лисичку яркая божья коровка? Наверное, на этот вопрос невозможно ответить точно так же, как маловероятна встреча Лалочки со своим, укрывшимся в горах семейством. Лисенок сделал еще несколько шагов, похожих больше на слабые прыжки – малышка еще боялась наступать на стесненную бинтами лапку. Еще вчера, когда она приходила в себя от полученного шока, белоснежная перевязка казалась ей чем-то цепким и, быть может, вострозубым, и поэтому пару раз она пыталась от нее избавиться. Но ничего не получалось, так как даже малейшее прикосновение к лапке причиняло боль. Во сне лисичка иногда тихо и жалобно скулила, вероятно, ощущая в этот миг не заботливо обмотанный бинт, а злобные клыки, все еще безжалостно кусающее ее за ногу... Впрочем, разве можно знать, что снилось тогда маленькому, напуганному и теперь одинокому зверьку?

Лалочке вскоре стала безразлична просторная поляна, которая, как оказалось, была краем божьих коровок. Лисичка в какое-то мгновение обратила свой щенячий пытливый взгляд на обратную, внешнюю сторону поляны. Там растения трепетали более густыми, более темными красками. Детеныш лисицы инстинктивно хотел было устремиться в этот прохладный, хоть и дневной, но все же полумрак. Ведь эта обратная сторона поляны отдаленно напоминала родное, древесное логовище. Может быть, нутро старого дерева было самым уютным домом из всех тех нор, которые лисица-мать устраивала своим малюткам. И, наконец, может быть, Лалочка уже понимала, как сильно ей не хватает того прежнего, дикого мира.

Вика нежно погладила свою любимицу, и та послушно, но также печально, улеглась рядом со своей спасительницей и вскоре заснула. Какими-то невидимыми путями состояние лисенка передалось девочке. В голове Вики промелькнула мысль, что, возможно, она поступила не так, и Кирилл в тот день был прав, говоря, что лисичке лучше остаться наедине с природой. Но эти мысли тут же отступали, стоило только Вике подумать о том, как безжалостна порой бывает эта таинственная природа.

* * *

Вика хотела было лечь на траву и уставиться на волнистое крымское небо, как неожиданно брат закричал:

– Осторожно!..