Лангольеры

Норм выглядел теперь как фрагмент из кошмарного сна со змеями. Щупальца опутали его почти целиком и уже вились возле меня. Я неуклюже отпрыгнул в сторону, упал и откатился. Джим и Майрон замерли по обеим сторонам двери в генераторный отсек, словно восковые фигуры из музея мадам Тюссо, с бледными лицами и блестящими глазами.

— Включайте генератор! — закричал я.

Никто не двинулся с места. Они не отрываясь, как загипнотизированные, продолжали смотреть в проем загрузочной двери.

Я пошарил по полу, схватил первое, что попалось под руку, кажется, коробку отбеливателя, и швырнул ее в Джима. Он, охнув, схватился за ушибленное место. Что-то осмысленное наконец появилось в его взгляде.

— Включай этот чертов генератор! — заорал я так сильно, что заболело в горле.

Он не двинулся с места и принялся оправдываться, решив, видимо, что именно теперь, когда какая-то тварь вылезла из тумана и почти съела живьем Норма, наступило время выяснять, кто в этом виновен.

— Я не виноват, — визжал он. — Я не знал…. Откуда, черт побери, я мог знать? Ты говорил, что слышал что-то, но я не понял, что ты имеешь в виду. Надо было лучше объяснять. Я думал… Не знаю… Может, птица какая…

Олли, опомнившись, оттолкнул его плечом в сторону и бросился в генераторный отсек. Джим споткнулся о коробку с отбеливателем и упал, как я тогда в темноте.

— Я не виноват, — повторил он. Его рыжая челка сбилась на лоб. Щеки стали белыми, а в глазах застыл ужас. Через секунду генератор кашлянул и заревел.

Я повернулся к загрузочной двери. Норма почти не было видно, но он все еще упорно цеплялся за дверь рукой. Щупальца буквально кишели вокруг* него, а на бетон падали капли крови величиной с десятицентовик. Голова Норма все еще болталась из стороны в сторону, а глаза, глядящие в туман, вылезали из орбит от ужаса.

Новые щупальца подползли ко входу и стали шарить внутри помещения. Около кнопки, включающей дверной механизм, их уже было так много, что туда страшно было подойти. Одно из них обвило бутылку с пепси и унесло с собой. Другое скользнуло вокруг картонной коробки и сдавило ее. Картон лопнул, и из коробки фонтаном взметнулись рулоны туалетной бумаги, упакованные в целлофан, попадали на пол, раскатились во все стороны. Щупальца мгновенно расхватали их.

Одно из самых больших щупалец заползло дальше других, чуть приподнялось кончиком от пола, словно принюхиваясь, и двинулось в сторону Майрона. Тот, бешено вращая глазами, отпрыгнул, и из помертвевших его губ вырвался истошный визг.

Я поискал глазами что-нибудь достаточно длинное, чтобы дотянуться до кнопки на стене над шарящими щупальцами, и заметил швабру, прислоненную к штабелю ящиков с пивом.

Норм упал на бетонную платформу, лихорадочно пытаясь уцепиться за что-нибудь еще. Наши взгляды на секунду встретились: я видел, что он понимает, какой конец его ждет. А через мгновение клубок щупалец, подпрыгивая и перекатываясь, потянул Норма в туман. Он издал последний сдавленный крик и исчез.

Я нажал кнопку рукояткой швабры, мотор взвыл, и дверь заскользила вниз: коснулась сначала самого толстого щупальца, того, что ползло в направлении Майрона, сдавила его, потом прорезала. Брызнула черная жижа. Щупальце бешено забилось, заметалось по складу, словно огромный, невероятной толщины кнут. Потом внезапно сплющилось, скользнуло под дверь и исчезло. Остальные тоже начали отползать.

Одно из щупалец тащило за собой пятифунтовую упаковку собачьих консервов и никак не хотело ее оставлять. Опускающаяся дверь перерубила его и с тяжелым стуком встала на свое место. Отрубленный кусок щупальца конвульсивно сжал упаковку, и по складу разлетелись коричневые куски собачьего концентрата. Щупальце забилось на полу, словно рыба, выброшенная на берег. Оно сжималось и раскручивалось, но с каждым разом все медленнее, до тех пор, пока не замерло совсем. Я ткнул его рукояткой швабры, и трехфутовый кусок щупальца хищно сжался вокруг нее, потом обмяк и упал.

Все стихло, только генератор продолжал гудеть и надрывно плакал за перегородкой Олли. Через открытую дверь я видел, как он раскачивается на стуле, закрыв лицо руками.

Затем я осознал, что слышу еще какой-то звук. Мягкое скребущее шуршание, которое я слышал раньше, только теперь оно стало раз в десять сильнее: щупальца за разгрузочной дверью, пытающиеся проникнуть в помещение.

Майрон сделал несколько шагов в мою сторону.

— Послушай… — начал он. — Ты должен понять…

Я ударил его кулаком в лицо, и от неожиданности он даже не попытался защититься. Удар пришелся под нос, верхнюю губу расплющило о зубы, и из разбитой губы потекла кровь.

— Ты убил его! — задыхаясь, крикнул я. — Ты хорошо видел, что произошло? Ты видел, что ты наделал?

И я принялся бить его, нанося удары и левой и правой, но не так, как меня когда-то учили в секции бокса в колледже, а просто наотмашь. Он отступал, отбивая часть ударов и пропуская другие в каком-то оцепенении, вызванном, может быть, чувством вины. От этого я злился еще больше. Я расквасил ему нос и посадил синяк под глазом.

— Послушай… — продолжал твердить он. — Послушай, ну послушай же…