Лангольеры

— Он мертв, — произнес Олли. — Отпусти его, Дэвид. Эта чертовщина зацепила бедренную артерию, и он умер. Давай, к черту, отваливать отсюда. — Его большое круглое лицо покрылось потом, а глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Тут одна из "веревок" коснулась, опускаясь, тыльной стороны его ладони, и он одним резким движением отдернул руку. На коже осталась кровавая полоска.

Миссис Репплер снова закричала: "Берегись!", и мы обернулись в ее сторону. Еще один паук выбежал из тумана и обхватил своими ногами Дена Миллера. Ден пытался отбиваться кулаками. Пока я наклонялся и поднимал ломик Бадди Иглтона, паук уже принялся опутывать Миллера своей смертоносной паутиной, превратив его попытки освободиться в мрачный танец смерти.

Миссис Репплер приблизилась к пауку, держа в вытянутой руке баллон инсектицида. Когда несколько паучьих ног потянулись в ее сторону, она нажала кнопку и выпустила струю яда прямо в сверкающие словно рубины глаза. Я снова услышал тот же мяукающий звук. Паук задрожал всем телом и стал, пошатываясь, пятиться, царапая волосатыми ногами по асфальту и волоча за собой тело Дена. Миссис Репплер швырнула в него баллон. Банка отскочила от паука и покатилась по асфальту. Паук врезался в дверцу маленькой спортивной машины с такой силой, что она закачалась на рессорах, потом скрылся во мгле.

Я подбежал к едва державшейся на ногах, бледной миссис Репплер и подхватил ее рукой.

— Благодарю вас, молодой человек, — сказала она. — Мне вдруг стало дурно.

— Ничего, — хрипло ответил я.

— Я спасла бы его, если бы могла.

— Я знаю.

Олли присоединился к нам, и мы бросились к дверям магазина, уворачиваясь от падающих "веревок". Одна из них опустилась на сумку миссис Репплер и прилипла к ее полотняному боку. Миссис Репплер обеими руками пыталась удержать свою сумку, но вынуждена была уступить, и сумка покатилась вслед за "веревкой" в туман. Когда мы были уже у самого входа в магазин, из тумана вдоль стены здания выбежал маленький паук, не больше щенка коккер-спаниеля. Паутину он не выбрасывал: видимо, еще не достаточно вырос.

Олли надавил плечом на дверь, пропуская вперед миссис Репплер, а я в этот момент с размаху всадил в паука стальной прут, проколов его словно дротиком. Паук бешено задергался, заскреб ногами воздух; его красные глаза нашли мои глаза и уставились, будто запоминая…

— Дэвид! — Олли все еще держал дверь.

Я бросился внутрь, он — сразу за мной.

Уходили мы всемером, а вернулись втроем. Олли, тяжело дыша, прислонился к стеклянной двери и принялся перезаряжать револьвер.

— Так что там? — спросил кто-то низким хриплым голосом.

— Пауки, — мрачно ответила миссис Репплер. — Вот мерзкие твари — утащили мою сумку.

Тут Билли, просочившись сквозь толпу, бросился ко мне, вытянув вперед руки, и я крепко обнял его.

Пришла моя очередь спать, и про эти четыре часа я ничего не знаю. Проснулся я уже во второй половине дня, испытывая страшную жажду. Молоко начало скисать, но я все же выпил целую кварту.

Вскоре к нам с Билли и миссис Терман присоединилась Аманда. С ней пришел старик, предлагавший сходить за ружьем. Корнелл, вспомнил я. Эмброуз Корнелл.

— Как ты, сынок? — спросил он.

— Все в порядке. — Но я еще хотел пить, и у меня болела голова. И, самое главное, я боялся. Обняв Билли, я посмотрел на Корнелла и Аманду, потом спросил:

— Что нового?

— Мистер Корнелл беспокоится насчет этой миссис Кармоди. Я тоже.

— Билли, пойдем, прогуляемся? — предложила Хэтти.

— Не хочу, — ответил Билли.

— Прогуляйся немного, Билли, — повысил я голос, и он с неохотой ушел.

— Миссис Кармоди продолжает мутить воду, — сказал Корнелл и посмотрел на меня с какой-то особой старческой удрученностью. — Я думаю, мы должны прекратить это. Любым доступным способом.

— С ней уже более десяти человек, — добавила Аманда. — Это какое-то дикое религиозное собрание.

— В самом деле? — спросил я.

— С ней восемь человек, — поправил Корнелл. — Но она непрерывно говорит. Это черт знает что.

Восемь человек. Не так уж и много. Но я понимал беспокойство, отразившееся на их лицах. Восьмерых вполне достаточно, чтобы сделать их самой значительной моральной силой в супермаркете, особенно теперь, когда не стало Дена и Майка. И мысль о том, что самая значительная моральная сила в нашей замкнутой системе внимает каждому слову миссис Кармоди об ужасах Ада и чашах гнева Господня, вызывала у меня чертовски сильную клаустрофобию.

— Она снова завела речь о человеческих жертвоприношениях, — сказала Аманда. — Бад Браун подошел к ней и велел прекратить эти мерзкие разговоры в его магазине. Двое мужчин, что с ней теперь — один из них, кстати, Майрон Ляфлер, — сказали, чтобы он сам заткнулся, потому что, мол, это еще свободная страна. Он не заткнулся, и произошла… Ну, в общем, я бы сказала, немного помахали руками.

— Брауну разбили нос, — добавил Корнелл. — Они всерьез уже готовы на многое.

— Но не на убийство же, в самом деле, — сказал я.

— Я не знаю, как далеко они зайдут, — мягко заметил Корнелл, — если туман не развеется. Но я не хотел бы узнать. Я собираюсь отсюда дать ходу.