Ланкаст. Первая планета (СИ)

– Я первый Ланкаст, мать твою, ты ничего мне не сделаешь, – прошипела я, осознавая, что шея девушки становится все тоньше с каждой секундой, и от нее идет дым, она начинала задыхаться, лицо синело. Стоило нашим взглядам встретиться, как перед моими глазами пронеслась вся жизнь, вот только не моя, а ее. Судорожно хватая ртом воздух, разжала пальцы и отпрыгнула на шаг назад, врезавшись спиной в Мартина. Я не успела ничего осознать и обдумать. Что-то острое впилось в мою руку в области сгиба локтя и сознание затуманилось, перед глазами забегали звездочки и мир начал темнеть. Ноги подкосились, и тело обрушилось на пол коридора. Вторая ладонь, в которой все это время была зажата флешка, разжалась, и я поняла, что, скорее всего, потеряла добытую запись.

Но это все было не важно. Самое главное то, что вовремя остановилась и не убила Крис. Та жизнь, что пронеслась перед глазами, была не просто чередой бессмысленных и не интересных событий. Ей было суждено многое принести в этот мир, и отнять ее жизнь значило бы нарушить правило. Как я могла даже подумать о таком? Как моя рука вообще поднялась и сжалась на ее горле? Неужели я способна на убийство? Я не успела обдумать это в тот раз, лежа на холодном металлическом полу коридора и чувствуя, как проваливаюсь в забытье, мысленно я просила всех, кого могла, обещала все, что угодно, лишь бы не очнуться подвешенной за руки в зале для пыток, виденном на записях.

***

Я не должна была колебаться, не должна была разжимать пальцы и позволять этой девушке жить. Как я могу даже претендовать на то, чтобы стать похожей на Флора, если не могу отнять чью-то жизнь? Интересно, как он сделал это в первый раз? Тоже колебался или быстрым движением сломал чью-то шею? Нет, не мог он испытывать такого же ужаса, какой пережила я, чувствуя запах паленой плоти из-под кончиков пальцев и видя страх на лице будущей жертвы. Слишком много мыслей, голова грозит взорваться от обилия тем для размышления. Создавалось впечатление, словно жизни может не хватить на обдумывание вещей, ставших известными. Все развивается и происходит слишком быстро, и я не могу это контролировать или как-то замедлить. Перед потерей сознания претила сама мысль об убийстве, постепенно возвращаясь в себя, я приходила к выводу, что если поставленная цель действительно важна, то нельзя так к этому относиться.

Флор просил меня выдержать всего одну пытку, но сейчас, смотря на то, как кровь капает с его спины на пол, я действительно понимаю, что моих сил не хватит. У блондина оказался очень своеобразный юмор. Раз меня застукали за просмотром записей пыток, то почему бы не дать взглянуть на этот процесс своими глазами. Сейчас он стоял между мной и принцем, сцепив руки в кулак, и переводя взгляд с одного пленника на другого, больше никем он нас не считал. Комета не сказала ни слова с того момента, как увидела меня здесь, ее надежды рухнули, как и мои шансы избежать плети, если такие когда либо существовали.

Запястья ныли от тяжести металлических цепей, в которые они закованы над головой. Еще немного, и держать руки в таком положении будет просто невыносимо, а раз так, то какого будет занять место в центре зала под плетью, если я уже готова взвыть только от усталости из-за подобного положения? Благо спина упиралась в стену, лишь этот факт помог спокойно переносить открывшееся зрелище. От каждого удара плети, от каждого вопроса, которые Флор дублировал мне в камере, сердце останавливалось, а все тело вздрагивало само по себе. Стоило закрыть глаза и Мартин подбегал ко мне, хватал за подбородок и встряхивал голову, заставляя снова их открыть. Сколько прошло времени с тех пор, как я пришла в себя после начала пытки? Как долго он тут висит, с цепями на запястьях, подвешенных за крюк в потолке? Ноги парня пока еще уверенно стояли на полу, но там образовалась приличная лужа, отчего то и и дело норовили поскользнуться.

Звук загоревшейся красной лампочки, и сразу после него свист кнута смешались в голове и постепенно стали похожи на музыку. Наверно она бы мне даже понравилась, если бы не символизировала боль. Это слово не подходит под то, что сейчас чувствовал Флориндо. Для него каждый удар был настоящей агонией, если он еще способен что-то ощущать. Старые раны, несомненно, открылись, и поверх них образовались новые кровавые борозды. Вся спина скоро превратиться в месиво, совершенно не похожее на человеческую часть тела.