Лапа

Хлебников (проезжая на коне): Пульш пельш пепопей!

Утюгов:

Всадник что ты говоришь?Что ты едешь?Что ты видишь? Что ты?Что ты всадник милый говоришь?Мне холмов давно не виднососен, пастбищ и травыможет всадник ты посмотришьна природу своим глазомя как житель современныйне способен знать каменьятравы, требы, труги, мхи,знаю только хи хи хи.

Хлебников (проезжая на быке): А ты знаешь небо Утюгов?

Утюгов:

Знаю небо — небо жестьв жести части — счетом шесть.

Хлебников (

проезжая на корове):

Это не небоэто ладонькрыша пуруша и светлый огонь.

Утюгов:

О! Мне небо надоелооно висит над головой.Протекает если дождиксверху по небу стучит.Если кто по небу ходитнебо громом преисполненои кирпичные трясутся стеныи часы бьют невпопади льётся прадед пенывод небесных водопад.Однажды ветер шаловливыйунес как прутик наше неболюди бедные кричалигорько плакали быки.Когда один пастух глядел на небоища созвездие Баранаему казалось будто рыбыглотали воздух.

Глубь и голубь одно в другое превращалось.Созвездье Лебедя неслоруль мозга памяти весло.Цветы гремучие всходилидеревья тёмные качались.Пастух задумался.— Конечно, думал он, — я правслучилось что-то.Почему земля кругом похолодела?И я дыхание теряюи всё мне стало безразлично.Сказал и лёг на траву.— Теперь я понял — прибавил он.Пропало небо.О небо небо, то в полоскуто голубое как цветочекто длинное как камышито быстрое как лыжи.Ну человечество! дыши!Задохнёмся, но все же мы женайдём тебя беглянкуне скроешься от нашей погони!Сказал. И лёг в землянку

сложив молитвенно ладони.

Хлебников (проезжая на бумажке): И что же, небо возвратилось?

Утюгов:

Да. Это сделал я.

Я влез на башню

взял верёвку

достал свечу

поджёг деревню

открыл ворота

выпил море

завёл часы

сломал скамейку

и небо, пятясь по эфиру

тотчас же в стойло возвратилось.

Хлебников (скача в акведуке):

А ты помнишь: день-то хлябал.А ты знаешь: ветром я был.

Утюгов (размахивая примусом

):

Бап боп батурай!

Держите этого скакуна!

Держите он сорвет небо!

Кокен, фокен, зокен, мокен!

Из открытых пространств слетал тихо земляк, держа под мышкой Лебедя.

Земляк подлетает к крышам. На одной из крыш стоит женская стату'я. Она хватает земляка и делает его тяжелым.

Земляк смотрит в небеса, где он только что был.

Земляк: Вот ведь откуда прилетел!

Утюгов(высовываясь из окна): Вам не попадался скакун?

Земляк: А каков он из себя?

Утюгов: Да так, знаете, вот такой, с таким вот лицом.

Земляк: Он скакал на карандаше?

Утюгов: Ну да да да, — это он и есть! Ах, зачем вы его не задержали! Ему прямая дорога в Г.П.У. Он… я лучше умолчу. Хотя нет, я должен сказать. Понимаете? я должен это выговорить. Он, этот скакун, может сорвать небо.

Земляк: Небо? Ха ха ха! и! е! м.м.м. Фо фо фо! Гы гы гы. Небо сорвать! А? Сорвать небо! Фо фо фо! Это невозможно. Небо гы гы гы, не сорвать. У неба сторож, который день и ночь глядит на небо. Вот он! Громоотвод. Кто посмеет сорвать небо, того сторож проткнет. Понимаете?

Утюгов: А что это вы держите под мышкой?

Земляк: Это птичка. Я словил ее в заоблачных высотах.

Утюгов:

Постойте, да ведь это кусок неба!

Караул! Бап боп батурай!

Ребята, держи его!

На зов Утюгова бежали уже Николай Иванович и Аменхотеп. Ибис в руках Николая Ивановича почувствовал облегчение, что никто не рассматривает его устройство под хвостом, и наслаждался ощущением передвижения в пространстве, так как Николай Иванович бежал довольно быстро.