Лапти

Исполнитель, серьезный, широколицый, затянулся махоркой и встал. Бросив цигарку под ноги, спросил:

— С крепкозажиточными как поступать?

— Твердое задание, — ответил Вязалов.

— К замку дотрагиваться?

— Акт сначала составить.

Исполнитель из деревни Новинки не стал дожидаться, когда посмотрит на него Алексей. Устремив глаза в окно, он, раскачиваясь, начал:

— Вот о чем спрошу районную власть… Не от себя, а граждане доняли…

— Говори, — перебил Вязалов.

— Задают граждане вопрос, за что хлеб идет.

— То есть?

— Хлеб за что вывозим?

Почти все одновременно и тревожно оглянулись на исполнителя. Этот вопрос волновал их всех, и каждому хотелось задать его, да боялись, что обзовут хвостистами или кулацкими подпевалами. Вязалов никак не обозвал новинского исполнителя и ответил точно:

— Край получает товаров на двадцать пять миллионов. Товар будет отпускаться на сорок процентов общей суммы сданного хлеба. Сколько на Новинку задание?

— Десять тысяч пудов.

— Сдадите, получите товару на четыре тысячи.

— А деньги?

— Если в деньгах затруднение, с этим считаться надо.

Ответ Вязалова не всех успокоил. О товарах и деньгах хотелось поговорить побольше и не с кем-нибудь, а с председателем рика.

Исполнитель деревни Пунцовки, молодой парень, поднял руку.

— Говори.

— Товарищи, — встал парень и длительным взглядом обвел собрание, — председатель рика говорил, что в нашей деревне кулацкое засилье. Это неправильно. Мы бы выполнили хлебозаготовки давно, если бы в кооперации был товар. И никаких комиссий не надо. За товар мужик сам повезет, лишь успевай принимать. Председатель рика обмолвился, будто я качнулся вправо. Поясню. Вдумайтесь, какое положение нашего брата. Сделаешь нажим на середняка — левый загиб, не нажмешь — правый уклон. Скажешь: трудновато — оппортунизм на практике. Как быть?

Вязалов внимательно слушал сухощавого парня, и когда тот окончил, сразу взметнулись три руки.

— Мне слово.

— Мне, товарищ Вязалов.

А чиклюевский, не дожидаясь разрешения, крикнул:

— Товарищи, это собрание комитета содействия или заседание кулацкого лагеря?

Стукнул кулаком по парте:

— Да это же как есть классовое выступление. Ихняя деревня богаче нашей в три раза. Товарищи, да ведь у этой деревни под боком житья нет. Поедут туда наши колхозники с одним духом, приедут — подступить невозможно. Эта деревня — позор для нашего сельсовета. Кто меньше выполнил хлебозаготовки? Кто разбазаривает скотину, возит хлеб в город? Кто дает зажиточным справки о бедности? Товарищ Столяров, ты не доглядел за этой деревней. Я предлагаю взять ее на буксир, а исполнителя сменить.

Афонька, знавший парня, крикнул:

— Это дядя его настроил, Карягин Митенька.

Чиклюевский не успокаивался. Он так волновался и кричал, что взбудоражил все собрание. Даже новинский, который о товарах спрашивал, и тот кричал:

— Послать в Пунцовку бригаду хлеб выкачивать у кулаков!

Едва успокоив собрание, Вязалов, волнуясь, начал:

— Ваше возмущение понятно. Выступление исполнителя получило хороший отпор. Если новинский спрашивал о товарах и деньгах, ничего плохого не было, но пунцовский стоит явно на кулацкой линии. Это видно и по хлебозаготовкам. Верно, сельсовет мало занимался этой деревней. Ее надо взять на буксир. Об исполнителе поговорим потом. Есть еще кто из Пунцовки?

— Есть, — поднялся второй парень.

На него заранее посмотрели как на кулацкого прихвостня, и он, почувствовав это, смутился и быстро сел.

— Что скажешь? — спросил Вязалов.

— Парень молчал.

— Ты согласен с вашим исполнителем?

Припертый к стене, парень выкрикнул:

— Прошу меня отсюда уволить!

— Почему?

— Понять должны.

Последние слова произнес полушепотом. Опытный в таких делах Вязалов догадался, что дело тут не так просто. Постучав карандашом и прищурившись, он приказал:

— Пунцовский исполнитель, покинь собрание.

Исполнитель встал, обвел выпуклыми глазами собрание и заявил:

— Я раскаиваюсь в своих словах.

— Иди, иди, не задерживай. Завтра явись в сельсовет.

Парень направился к выходу. Как только он закрыл за собой дверь, встал второй представитель.

— Теперь, — начал он, — могу сказать. Хлеба у нас в деревне до черта. Твердое задание до двора не доведено. Вы обвиняли сельсовет — мер он не принимает. Это несправедливо. Нашу деревню присоединили к сельсовету только два месяца тому назад. У нас был свой сельсовет, и с таким вот председателем, которого отсюда выгнали. Сам я бывший пастух. Членом сельсовета не был. Надо мной смеялись. А как избрали в комиссию, семье прохода не дают. Мальчишке голову проломили. А за что? Ничего еще не сделал, а только на собрании выступил да чуть кулаков и зажиточных щипнул. А если хлеб буду выкачивать, мне в первую ночь либо голову снесут, либо избу подожгут. Поэтому и прошу ослобонить меня от работы.

— Да ты что же! — удивился Алексей. — Начал за здравье, кончил за упокой?

— Один я, товарищ Столяров.

— Одного не оставим. Тебе как раз и надо работать.

— А сейчас приступим к списку.