Лароуз

Это был Рэндалл, который опоздал, но пробрался через толпу, чтобы встать рядом с Ландро. У него был барабан, и он широко улыбался. Рэндалл и Ландро начали петь песню о том, как вкусен торт, что он сладок, точно жизнь, открывающаяся перед Холлисом, точно любовь, которую все испытывают к Холлису, и любовь, которую Холлис чувствует к своему народу. Это была длинная, затейливая песня, и Холлис стоял перед всеми, чувствуя себя немного глуповато. Он держал в руке кусок торта и серьезно кивал. Его наполняло счастье, и, хотя ему было неловко, он улыбался на протяжении всей песни.

— Во всяком случае, — проговорила Джозетт, выходя из-за стола, но все еще держа лопаточку для торта, — теперь ты можешь бросить Национальную гвардию, верно?

— Пути назад нет, — сказал он удивленно. — Я подписал бумаги.

— О Холлис.

Стоя рядом с ним, Джозетт посмотрела прямо вперед, и ее голос был голосом женщины.

Благодарности

Рита Гурно Эрдрич, моя мать, рассказывала об индейской семье оджибве, которая позволила родителям, пережившим потерю ребенка, усыновить свое дитя. Этот поступок, имевший место в наше время, перекликается со старинной формой правосудия. Спасибо, мама, за сюжет. Спасибо, и тебе, Ральф Эрдрич, мой отец, за тридцать пять лет службы в Национальной гвардии. Спасибо тебе, Персия, за то, что ты методом погружения учишь языку оджибве новое поколение Лароузов. И тебе, Пэллас, за вычитывание текстов и постоянно жизнерадостное настроение. И тебе, Аза (см. ниже). И тебе, Кииж, Ненаа’икиижикок, Небесная Женщина, за то, что делаешь наш мир лучше. Спасибо вам, Ричард Стаммельман, доктор Сандип Патель, Джеймс и Криста Ботсфорд, Бренда Чайлд, Дэвид Гизински, Престон Макбрайд, Джин Аух, Терри Картен, мой редактор, и Трент Даффи, корректор.

Мой дед, Патрик Гурно, Аунишинаубай, учился в Индейской школе-интернате Форт-Тоттена и в Уопетонской индейской школе. Всю свою жизнь он писал хорошо поставленным красивым почерком. Аза Эрдрич использовала его приобретенный в стенах школы-интерната почерк, когда создавала обложку моей книги. Поступив так, она связала нас всех с ее прапрадедом и его двоюродной бабушкой, нашим предком, которая и послужила прототипом первой Лароуз.