Лаврентий Берия. Кровавый прагматик

Кажется, в 1935 г. были введены единые номерные знаки для автомашин с надписью «Грузия» для Грузии с автономными республиками. Как только получили эти знаки в Сухуми, Н. Лакоба воспретил автоинспекции их реализовывать, а сам начал телеграфно ставить вопрос перед Тбилиси о введении для Абхазии отдельных номерных знаков с надписью «Абхазия». Этого он добился.

Понятно, что судьбу Лакобы, а значит, и его окружения, решал не Лаврентий, а сам Хозяин. У Сталина, по слухам, был план – перевести Нестора в Москву, в НКВД, чтобы заменить Ягоду. Но Нестор всеми силами этому противился. Он понимал – должность расстрельная. Тем более со многими будущими подсудимыми по большим политическим процессам его связывали дружеские отношения. Если это было так, то отказ Лакобы не мог не вызвать раздражение и подозрение Сталина. В результате на место Ягоды пришел Ежов. А участь Нестора была предрешена.

В последний раз Лакоба встречался со Сталиным в конце 1936 года. Нестор был делегатом VIII Всесоюзного съезда Советов (25 ноября – 5 декабря), принявшего Конституцию СССР. Спустя несколько дней после возвращения из Москвы Нестор был срочно вызван к Берии на партактив. Вечером 26 декабря 1936 года Лакоба выехал в Тбилиси. Остановился в гостинице «Ориант».

Дальнейшие события, как часто бывает на Кавказе, окутаны таким количеством легенд, что точно утверждать, что на самом деле случилось, невозможно. Известно, что вечером 27 декабря Лакоба был приглашен матерью Берии Мартой на семейный ужин. Подавали форель, которую Нестор очень любил. Как всегда бывает за грузинским столом, пили вино, произносили тосты. После этого вождь Абхазии в сопровождении Берии и его супруги Нины отправился в тбилисскую оперу. Накануне декады грузинского искусства в Москве здесь шла постановка первого грузинского балета «Мзечабуки» («Солнце-юноша»).

В театре Лакобе стало плохо. После первого же акта Нестор отбыл в гостиницу, где прошли последние часы его жизни. По дороге Нестор встретил уполномоченного представительства Абхазии в Грузии Анастаса Энгелова. Именно он рассказал супруге Лакобы Сарие важные подробности. По словам Энгелова, в гостинице Нестор сидел у открытого зимнего окна и, задыхаясь, повторял: «Убил меня Лаврентий-змея»… Поэтому в Абхазии все считают, что во время ужина Лаврентий Павлович подсыпал то ли в вино, то ли в рыбу какой-то медленнодействующий яд. Так или иначе, сорокатрехлетний горец, не страдавший никакими серьезными недугами, скоропостижно скончался 28 декабря в 4 часа 20 минут утра. Вскрытие производилось в больнице им. Камо в Тбилиси. Врачами, производившими вскрытие, версия отравления не рассматривалась. В правительственном сообщении говорилось, что Лакоба умер от сердечного приступа.

Хоронили Нестора согласно обычному партийному церемониалу. Тело перенесли из больницы в Дом Красной армии. Проститься с Лакобой пришли тысячи тбилисцев. В почетном карауле у гроба стоял Лаврентий Берия с супругой. Они принесли траурный венок с надписью: «Близкому другу – товарищу Нестору. Нина и Лаврентий Берия». Лаврентий лично помогал нести гроб, что запечатлено на фотографии. Вечером тело Нестора Лакобы было отправлено поездом в Сухуми. От станции гроб несли на руках до дома Лакобы. Похоронили Нестора в Сухумском ботаническом саду со всеми возможными почестями. Первая абхазская женщина-летчица Мери Авидзба совершила над тысячами скорбящих сухумцев несколько кругов на самолете.

Но уже на похоронах стало ясно, что отношение к Лакобе в верхах резко изменилось. Берия на церемонии не присутствовал, Сталин даже не прислал телеграмму с соболезнованиями. В центральной закавказской газете «Заря Востока» не было опубликовано некролога. 3 января 1937 года появилась лишь маленькая заметка о состоявшихся похоронах. Уже в конце месяца в государственных учреждениях начали снимать портреты бывшего абхазского вождя. А в феврале с его телом происходит и вовсе дикая, кощунственная история.

В архиве МВД Грузии сохранились показания на допросе 17 ноября 1954 года бериевца Р. А. Гангии: