Лазарев

- Как могли вы, Владимир Иванович, обмануть мое доверие? - продолжал Лазарев, глядя на Истомина с укором. - Во всю жизнь я ни разу не просил ни о чем для себя; не теперь же изменять мне своим правилам.

И, разорвав бумагу, Лазарев повернулся к стене.

За несколько дней до кончины Михаил Петрович почувствовал боль в глазах. К нему пригласили знаменитого венского окулиста. Когда Лазарев узнал, что окулист является также и превосходным оптиком, он долго его расспрашивал о лучших современных зрительных трубах и об использовании их во флоте.

В разговорах Лазарев хотел заглушить одолевавшие его нестерпимые боли. Лишь по временам, когда он оставался наедине с собой, из соседней палаты слышали его придушенные стоны. Могучий организм боролся долго и упорно. Перед смертью Лазарева давили кошмары. Он кричал, метался, отмахивался от каких-то видений, пытался привстать, но бессильный падал на подушку.

В ночь с 11 на 12 апреля 1851 года на 63 году Михаил Петрович скончался. При нем находились жена, дочь, дежурный врач и сиделка. На родину тело Лазарева должен был доставить пароход «Владимир». Траурный кортеж по улицам Вены протекал с большой торжественностью в присутствии эрцгерцогов, всего генералитета и многотысячной толпы венцев.

Хоронили Лазарева, по словам И А. Шестакова1, «в устраиваемом им с такой любовью Севастополе, в виду созданных им горевавших кораблей и в присутствии целого населения, пораженного нелицемерной печалью». [1 Шестаков Иван Алексеевич, сын друга и сослуживца М П. Лазарева А. А. Шестакова, выдающийся моряк, впоследствии адмирал, управляющий морским министерством, создатель броненосного Черноморского флота, построенного на русских заводах].

После похорон друзья, сослуживцы и почитатели адмирала, собравшись в Морской библиотеке, решили провести подписку на сооружение памятника любимому командиру. Организовать это дело было поручено контр-адмиралу В. А. Корнилову. Глубоко взволнованный, он обратился ко всем офицерам Черноморского флота с воззванием, которое закончил так: «С благоговением пишу порученное мне воззвание. Потомство оценит благотворную мысль увековечить память знаменитого адмирала, жизнь которого, и морская, и военная, и как гражданина, и как человека, удивляет своей полнотою и послужит отрадным примером на пользу будущих поколений».

Лазарев был похоронен в подвальном помещении Владимирского, или Адмиральского собора. Рядом с ним нашли покой герои Крымской войны, ученики и воспитанники Михаила Петровича: Нахимов, Корнилов и Истомин - великие патриоты земли Русской.

Прошло пятнадцать лет. Флот за это время претерпел большие изменения. Пар все больше вытеснял устаревшие паруса. Совершался переход к броненосному судостроению; создавалась новая морская тактика, увеличивался калибр орудий. Батарейные палубы уже не были для них надежным укрытием, орудия стали помещать в неуязвимых броневых башнях.

Но нет предела развитию техники! Лазарев, вероятно, и не представлял себе ее ближайшего будущего. Не мог представить он, что с такой любовью и старанием созданный им Черноморский флот скоро будет разгромлен…

Черноморского флота, потопленного в Крымскую войну, не стало, но лазаревские традиции, лазаревская школа, порядок, боевой дух его командиров и всего личного состава не умирали с тех пор в истории русского флота.

Девятого сентября 1867 года в Севастополе на средства, собранные среди офицеров флота, Лазареву был открыт памятник работы скульптора Н. С Пименова. На гранитном постаменте высится огромная фигура Лазарева из бронзы. Он стоит без фуражки, взор устремлен вдаль, локтем левой руки прижата к фигуре подзорная труба На памятнике высечена надпись- «Адмиралу генерал-адъютанту Михаилу Петровичу Лазареву».

С большим подъемом отмечали черноморцы открытие памятника. Все свободные от вахты моряки явились на торжество. Когда покрывало, скрывавшее бронзовую фигуру, было сдернуто, контр-адмирал Н. А. Шестаков выступил с речью. Он начал так:

«Снова любимый лик предстал перед нами, и мы, свидетели дел адмирала, стеклись у подножья этого памятника напомнить России о ее достойном сыне и деятеле. Не гражданская доблесть, выказанная Михаилом Петровичем в молодых еще годах, не Наваринский погром, в котором «Азов» стяжал память, достойную ревностного хранения, не эти случайности, достаточные для озарения всякой жизни лучами известности, передают имя Михаила Петровича потомству. Труд упорный, неослабный, не утомлявшийся препятствиями, польза истинная, не доставляющая выгод труженику, безграничное усердие к обязанности, целая жизнь, отданная долгу, - вот из чего вылит этот знаменательный памятник…»