Лазурь

Ничего не произошло. Вопреки всем страхам, дорога оказалась чистой и безопасной, если, конечно, не брать во внимание возможность споткнуться о камень или зацепиться за рытвину. Но это не несло смертельной угрозы, а в Зоне все, что не смертельно, можно считать условно безвредным.

Поравнявшись с остатками главного здания, Конь и Няшка перешли на шаг. Обе вымотались и едва могли говорить, а отсутствие аномалий на пути сюда стало мелочью в сравнении с той проблемой, которую им еще предстояло решить. Остов здания зарос сорняком и кустами почти до самой крыши, а соседние постройки едва виднелись сквозь ветки со скудной, пыльной листвой. Черные дырки окон и провалы в стенах равнодушно глядели на сталкерш из-за стволов чахлых деревьев, словно через прутья тюремной решетки. Пленники своего давно ушедшего времени, смирившиеся с судьбой.

Где-то вдали предостерегающе загудело. Конь стряхнула с себя муть, навеянную этим местом, и еще раз окинула взглядом невеселый пейзаж:

– Слушай, тут заросли – черт ногу сломит! Не вижу ничего похожего на погреб или подвал. А ты?

– Не-а..

Няшка успела немного отдышаться и откашляться, но ответила все равно на выдохе. С того момента, как девушки перешли на шаг, она неуклюже подтягивала лямки рюкзака. Неудобная поклажа совсем сползла и больно била по спине своим небогатым содержимым.

– Мда-аа… – озадаченно протянула старшая, нервно почесывая макушку. Несмотря на забег, ее непослушные кудри оставались стянуты на затылке, как в самом начале пути. Пусть и неутешительный, но плюс. – Мы в жопе, Няшка! В огромной… – она фыркнула, – хотя нет. Мы на жопе. На огромной лысой жопе! Потому что, будь мы в ней, от выброса можно было бы не прятаться.

– Конь! – Няшка перестала поправлять рюкзак и теперь жалобно смотрела на свою напарницу. – Ну, давай поищем… Ты же сама сказала, что из-за кустов ничего не видать. Может, там, с другой стороны, есть дверь в подвал? Ну или люк какой-нибудь.

– Да ладно, не переживай так. Поищем, конечно, а что еще остается? – Уловив панические нотки в голосе подруги, девушка смягчилась и попыталась придать словам оптимизма. Если Няшка внезапно решит расклеиться, то ей опять придется тащить все на себе. Иногда Конь поражалась, как с таким характером эта мелочь выжила до встречи с ней.

– Смотри! – Она кивнула вперед, в сторону коровника с просевшей крышей. – Начнем с этой большой развалины. Если там ничего нет, то в других точно не будет, и тогда… – Конь на секунду задумалась. – Тогда полезем в компостную яму! Вон там, за деревьями, должна быть. Закопаемся в навоз, ну или что там от него осталось… а что, говорят же, что кабаны во время выброса в грязь закапываются. Вот и проверим, правда это или брешут!

Пару мгновений Няшка недоверчиво смотрела на нее, соображая, к чему это было сказано, действительно ли ее подруга так странно шутит или крыша Коня едет на нервах. В итоге она все же решила подыграть. В любом случае это лучше, чем открытая паника.

– Я не хочу в навоз, он воняет! – сморщив нос, сказала она. – И мы потом вонять будем. Павлентий разозлится, что экип испортили.

– Да, он по этому поводу здорово развоняется! – незамедлительно поддержала Конь, уже сделав пару шагов к большому зданию.

Няшка фыркнула, пытаясь подавить смех, и зажала ладонью рот, но старшая впереди уже вовсю похихикивала, хоть и вполголоса. Это возымело свой эффект: Няшка громко хрюкнула сквозь пальцы и тотчас же, оправдывая свою кличку, Конь заржала в голос. На эти несколько секунд, а может, и минут (право же, кто в такие моменты следит за временем?), им обеим стало плевать на скорый ребут, мрачную и мертвую ферму, аномалии, поклажу, усталость и многие другие проблемы, что были тяжелее любого, даже самого большого рюкзака на свете. Конь хохотала, согнувшись и держась за колени. От смеха и неравномерно распределенного веса рюкзака ее покачивало, а рядом покатывалась напарница, и остановиться обеим было решительно невозможно. Наконец, высмеяв себе все нервы, пока из глаз не полились слезы, кудрявая сталкерша сделала глубокий вдох и поняла, что теперь сможет разогнуться и спокойно выдохнуть, не словив очередной спазм в груди. С улыбкой на лице она поправила рюкзак и перехватила поудобнее свой компактный старенький пистолет-пулемет, подтянув на плечо сползший до локтя ремень. Рядом, вытирая нос рукавом, тихо посмеивалась Няшка.

– Пойдем. – Конь похлопала ее по плечу. – Что-то мне подсказывает, что мы обязательно найдем тут схрон. Теперь точно найдем!

Начало быстро темнеть, и заброшки впереди приобретали все более зловещие очертания, словно напитываясь темнотой внутри. Границы света и тени смазались, и природа вокруг превратилась из объемной в сплошную размытую картину руки неумелого дальтоника. Девушки поторопились к ближайшему провалу в стене, черневшему за высокими сорняками. И вдруг Конь увидела.