Льдинка

– Нет, – качает головой Роксана. – Если бы все было так, то мы бы уже по численности превосходили людей. Представляешь, чтобы творилось? Вот поэтому, видимо, нас и ограничили. Забеременеть нам очень трудно. Сколько бы мы не искали способов хоть как-то ускорить этот процесс, но так ничего и не добились. Яйцеклетка не всегда жизнеспособна, поэтому остается только ждать и надеяться на чудо.

– Как все необычно, – вздыхаю я, чувствуя, как голова уже кругом идет от такого количества информации.

– Да уж, необычно, – поддерживает меня Роксана, замешивая тесто. – Поэтому самый лучший вариант – найти пару сразу после обращения, а еще лучше, чтобы твоя пара тебя и обратила. Как показывает статистика при таком раскладе вампирши беременеют быстрей. Но сама понимаешь, таких ситуаций по пальцам можно пересчитать. И если уж до трехсот лет вампирша не находит свою пару, то может распрощаться с мечтой иметь детей. После пятисот лет никто не рожал.

– Ничего себе, – поражаюсь я. – А сколько мы живем вообще?

– Самым старыми из нас считаются прародители Маркуса. Кажется, им уже около семисот лет. Правда, мы не бессмертны и нас все же можно убить, поэтому если кто-то из пары умирает, то второй недолго задерживается на земле. Это еще одна причина, по которой мы оберегаем свою пару.

– Понятно, – шепчу я. Если подсчитать, то мне уже больше века, значит, мои шансы создать семью с каждым днем тают. – Роксана, а у вас с Зодом уже есть дети?

– Нет, – качает головой вампирша, и я вижу, как меня есть ее лицо, становясь грустным. – За пятьдесят лет я так ни разу и не забеременела. С каждым днем это все больше и больше расстраивает меня.

– У тебя же впереди еще достаточно времени, – стараюсь поддержать ее я. – Ведь ты уже нашла свою пару, а это все же очень важно.

– В этом ты права, – улыбка возвращается на ее лицо. – А ты не хочешь найти свою?

На этот вопрос я могу лишь неопределенно пожать плечами. Сейчас я не готова даже себе ответить, чего я хочу от жизни.

– Наверное, я пойду, – стараюсь произнести, как можно беззаботней.

– Хорошо. Отдыхай. Я итак тебя нагрузила сверх меры, – отвечает мне Роксана, делая вид, что не заметила моего состояния.

***

Где находится кабинет, я запомнила сразу же. И если б раньше я держалась от него подальше, то теперь сама бегу туда. Мне никто не отвечает, когда я стучусь в дверь. Заглянув в комнату, понимаю, что никого в помещении нет. Я тихонько проскальзываю внутрь. Подожду короля здесь.

Я улавливаю его аромат. Этот запах кажется мне родным. Есть такие запахи, которые ни с чем не спутаешь. Ты можешь уехать из дома на долгие месяцы, а потом вернуться и только благодаря одному запаху почувствовать, что ты дома, а вроде бы раньше и не замечал этого. Вот этот запах именно такой… родной. Я чувствую, что я дома. Наконец-то я там, где должна быть.

Сажусь на диван. Напротив него на стене висит огромный экран телевизора. Беру пульт, нажимаю кнопку и… я снова там.

– Так будет с каждой из ваших женщин! Это только начало!

Мое сердце пропускает удар. Они сделали запись и отправили ее Маркусу. Я вижу себя… я знаю, что это я, хотя меня не узнать. Мое лицо посиневшее и опухшее. Я голая и вся в потеках засохшей крови. Под ребрами в области сердца сине—черные пятна. Мое тело все в синяках. На животе виден ожог от клейма. Я подвешена за руки, как забитый скот.

Чувствую, как тошнота подкатывает к горлу.

Запись повторяется.

– Так будет с каждой из ваших женщин! Это только начало!

Я прижимаю ладонь ко рту, чтобы не закричать. По моему телу пробегают мурашки. Я замечаю, что голос на видео искажен. Он был другим, когда я была там. Что это может значить? Запись обрывается и прокручивается снова.

Дверь кабинета так резко открывается, что я вскрикиваю, отскочив от экрана, к которому неосознанно подошла. Маркус двигается быстро. Он выключает телевизор, и его взгляд обращается ко мне.

– Ты не должна была это увидеть! – выплевывает он со злостью.

– Я… я думала это просто телевизор, – шепчу я. Мое дыхание прерывается. Меня бьет дрожь. – Я не знала.

Он делает шаг ко мне, а я отшатываюсь от него будто от огня. Мне жутко страшно. Я боюсь его.

– Марианна, я не причиню тебе вреда… малыш.

Я мотаю головой, отступая назад, хотя Маркус не двигается, наблюдая за мной.

– Нет, пожалуйста, просто дай мне уйти отсюда, – шепчу я.

– Тебе нельзя оставаться сейчас одной.

– Пожалуйста…

Маркус нехотя отступает в сторону.

Я вылетаю из кабинета и мчусь в свою комнату. Перед глазами все расплывается из-за слез. Я закрываю дверь, прижимаюсь к ней спиной и плачу. О Боги! Я стала слабой. Они сломали меня. Они меня уничтожили. Они хотели и Маркуса сломить. Они хотели подорвать его власть. Я подхожу к кровати, сажусь на край. «Дыши, Марианна. Дыши, девочка».

Я сама себе противна. Не могу найти опорную точку, не могу найти в себе ниточку, которая бы держала меня в этой жизни. Вся моя жизнь – это просто день за днем… годы, столетия. И я почему-то все еще жива.

Я забираюсь на кровать и лежу, закутавшись в одеяло. Становится жарко, скидываю одежду. Я ничего не хочу.