Лебяжий

– Я советовалась с гинекологом. Говорит, можно...

Здоровая, сильная, она давно могла бы родить. Причиной бесплодия являлся сам Мухин. Ничего не смысля в деликатных женских вопросах, своими разговорами он делал жене больно. В такие моменты Раиса холодно улыбалась, подавляя неосознанно возникающее чувство вражды, и говорила, что виновата она, только она... Что-то физиологическое...

– Хорошо бы! Ведь только ребенка и не хватает! – одно свое долбил Мухин.

– Будет сын, Ваня, – обещала Раиса, поглаживая его морщинистый, опаленный ветрами лоб. – Будет, я же тебе сказала.

– Ну да, ну да, конечно, – бормотал он размягченным слабым голосом, плотно сжимая тяжелые веки.

– Спи, милый, спи! У тебя завтра трудный день.

– Ерунда! С тобой мне все по силам, – он приткнулся к жене, вдохнул молочный запах ее неизношенного тела и, по-детски чмокнув губами, заснул.

4

«Я словно в колодце. Однажды провалился и сижу», – Мурунов втянул ноздрями воздух, будто и впрямь был в колодце. В квартире не затхлостью, не плесенью пахло: вчерашним куревом, вчерашним растворимым кофе, жизнью вчерашней. В спертом воздухе, казалось, еще витали обрывки ложно-значительных фраз картежного жаргона, а Татьяна спала и постанывала во сне, еще не отрешившись от роли хозяйки салона. Выдумала себе какую-то ерунду, напялила светскую маску... Чужой, чужой человек! Хоть бы однажды встала да приготовила завтрак! Спит...

«Котлеты, что ли, поджарить?» Сколько он пережарил этих котлет со дня «похищения»? Похищение Татьяна Борисовна организовала сама. Лет пять тому назад выйдя замуж за одного из близнецов Никитских, которого, несмотря на сорок прожитых лет, все запросто называли Женечкой, Татьяна Борисовна не выдержала с Никитским и года. «Увези меня! – взмолилась она Мурунову, нередко бывавшему в их доме. – Я не могу с ним больше, не хочу!.. Хоть на край света увези!» Он и увез, и женился, как полагается после похищения. Хоть и край света, а геофизики перекинулись сюда же. И Евгений Никитский, раз встретив соперника, обыденно, словно ничего не произошло, полюбопытствовал:

– Ты все еще живешь с нашей Татьяной? У, счастливец!

Мурунов попытался улизнуть, но с Никитским это было не так просто.

– Что ж в гости не пригласишь? – неясно и в бороду бубнил Евгений, с корнем выкручивая пуговицу на пиджаке у Мурунова.

– Приходи, – еле выволочил из себя Мурунов, вконец сраженный его животным добродушием.

– Так мы явимся вместе с Валерием. Мы все с ним вместе делаем, – хохотнул Никитский. И братья стали захаживать.

Татьяна встретила их без смущения. По крайней мере, не показала его и даже принялась подтрунивать над своим бывшим супругом. Он отвечал ей тем же. В конце концов между ними установились милые дружеские отношения. Мурунов подозревал: слишком дружеские. Но Татьяна успокоила:

– Ты бирюк, Игорь. Я стараюсь, чтоб ты одолел в себе комплекс неполноценности.

Кроме Никитских, бывали многие. Играли в карты, вели содержательные беседы. Мурунов подавал им кофе и потихонечку прикладывался к графинчику, в котором было кое-что покрепче.

«Ну ее к черту! Брошу!» – думал о жене, когда напивался. Пьяный, он становился решительным. Но Татьяна Борисовна знала, что этой решительности не хватит и до утра. Раздев вконец осовевшего мужа, она ласкала его, бормотала нежные глупости, но более всего о таланте. Мурунов и в самом деле был небесталанен. Едва успев обосноваться в экспедиции, предложил изменить конструкцию долота, чем и обратил на себя внимание. Годом позже вместе с Водиловым занялся воздушной подушкой. Идея не новая, но посадить на нее буровую со всем хозяйством первыми предложили они. Изобретение по меньшей мере тянуло на Государственную премию, и потому в главке сразу нашлись соавторы. Мало искушенный в закулисных интригах, Мурунов недипломатично отшил всех прилипал, и буровую на подушке под разными предлогами заморозили. Татьяна Борисовна советовала пойти на компромисс, но пригласить в соавторы человека с весом. Мурунов упирался, а время шло. Интерес к его детищу гас. Да и сам он уже поостыл к «подушке» и, сдавшись, запил всерьез.

– У тебя совсем нет выдержки! – попрекала его Татьяна Борисовна.– И опыта бойцовского нет, а замахиваешься...

– Что же мне, перестать мыслить? Я не пень... Рождается идея – я эту идею реализую...

– Твои идеи великолепны, но без союзников они остаются всего лишь идеями...

Мурунов вынужден был согласиться с ее доводами: действительно, идеи остаются пока без воплощения. И протолкнуть их (взять ту же буровую!) нет никакой возможности. Стыдно расписываться в бессилии, но факт есть факт.

– Нужны влиятельные союзники. И завербую их я... – Татьяна Борисовна ни на минуту не усомнилась в своем обаянии, в уме и широко открыла двери полезным людям. Однако чаще всего являлись бесполезные, к тому же Мурунов (вот глупец!) вздумал ее ревновать. Даже если появится повод – от этого дело только выиграет. Муж не узнает, и потому пусть занимается преспокойно своими железками.