Лечебный факультет, или Спасти лягушку

Однажды Коля понял, что ему надо подтянуть химию, он ее плохо понимал, несмотря на медицинский колледж, и ему пришлось обращаться за помощью. Анатолий Семенович как раз собрался накопить на путешествие с женой.

Вообще, несмотря на храбрость классического социопата, Коля как бы стеснялся Бурта. Тихий таинственный доцент, время от времени погружающийся в собственный мир, заставлял Игнатьева нервничать. Мало ли о чем рассуждает этот химик-философ? Кто его знает, что у него там в голове?

Несмело подошел Коля к Бурту. Несмело протянул:

— Э-э-э…

Анатолий Семенович ответил:

— Ну… не знаю.

Коля добавил:

— Э-э-э… Я.

Бурт придавил указательным пальцем дымящийся в пепельнице окурок.

— Скажем, в полвторого?

— Ну.

— Ладно.

— Э-э-э.

Так Коля начал учить химию. Время от времени молодой бандит с несвойственным ему усердием принимался листать учебный материал. Бурт превзошел сам себя — он по-настоящему учил Колю Игнатьева. Интерактивно. Со временем этот процесс приобрел характерные для Коли обменно-бартерные свойства. Игнатьев честно посещал семинары, а Бурт его (подчеркиваю) абсолютно бесплатно учил.

Вереница безликих дней тянулась, как длинный состав за паровозом. Монотонный тихий голос Бурта, его таинственное спокойствие, не самые увлекательные лабораторные работы и пока что непонятные до анонимности формулы заставили Игнатьева подумать: а как насчет друзей?

— Парни, вам пора становиться из обезьян — человеками — сказал Игнатьев и глотнул коктейля «Ягуар». — Вот гляньте на себя. Тупые, грязные, только о выпивке думаете. Бедлам. Егоров с Серым — долбо… бы. Лелик и Саранский помимо «Буратины» ничего не читали. Санек мой друг, ты тоже, прости — урод. На х…я ты пиз…шь пенсию у бабки?

— Не пи…жу я, — оправдывался Санек, — она мне сама дает…

Остальные медленно переглянулись. Хорошо бы за такой подход пачку подправить, но, если речь идет об Игнатьеве — лучше уж молчать, как дубы. Иначе себе же хуже.

— Слышь, Колян, да на хрена нам эта химия? Мы никого лечить не собираемся, — послышался голос во мраке. Под фонарем заблестели несколько мокрых от пива ртов.

— Мужики, я вам пытаюсь дать культуру. Кто из вас в люди пробился, а?

— Ты, Колян! — звонко заявил Санек, который у бабушки ворует.

— Ну так что, муд…ла, так и будем сидеть с жестяными банками на лавочке? Вон, девчонок у нас сколько хороших! Загляденье! Все распиз…атые, бля, в халатиках… ты ж по этим делам как раз шпаришь. Вот и сходи.

— Колян, ну ты че, какие из нас химики?

— Молчать! — приказал Игнатьев. — Если вы, ху…осы, завтра не явитесь на семинар, то считайте — брата предали.

На кафедре стали мелькать коренастые молодые люди в спортивных одеждах. Некоторые из них хватали девчонок за задницы и прижимали их к желтоватым разводам на двери лаборатории, шепча любовные клятвы. Саньку, надо отметить, приглянулась Ленка Воронцова. Та, которая меня сильно не любила. Их роман развивался резво и бурно. Но… что-то мы отошли от темы.

Занятия проходили интересно. Сначала являлась игнатьевская банда. Парни рассаживались, бросали усталые ноги на парту и откидывались назад. Они ржали как кони, беспрерывно чесали бока, шутили, пинали друг друга в воздухе ленивыми ступнями в кроссовках. Чуть позже заходил Бурт. Ноги медленно, небрежно скидывались со столов. Парни скрещивали руки на груди и выдавали такой специфический взгляд. Я бы назвала его — «удиви нас».

— Итак, тема сегодняшней лекции — распад сахаров в печени.

Коля ликовал. Закинув на затылок руки, он всем поочередно подмигивал и кивал в сторону Бурта — мол, вы только посмотрите, какую развлекуху я вам откопал. Серый, Егоров и Санек тихо гоготали и громко комментировали интересные, на их взгляд, пояснения.

— Что-что, говорите? Какая в печени мочевина? Сплошной спирт!

— В моче — мочи не обнаружено…

И так далее.

Бурт белел от страха. За годы, проведенные в заточении собственных мыслей, Анатолий Семенович разучился реагировать на стремительно меняющуюся жизнь. Когда речь пошла об оплате педагогического труда, Бурт махнул рукой и сказал:

— Ладно, Коля. Только ходи. А с деньгами разберемся…

Коля хитро усмехнулся, прекрасно понимая, что ни фига никто с деньгами разбираться не будет. Бурт не посмеет требовать гонорар за свои уроки. Страшно ведь…

Работая вот уже тринадцатый год в медицинском, Бурт плохо представлял, как правильно вести себя с преступниками. Поэтому он им потакал.

Однажды вся развеселая компания, как обычно, явилась на урок. На ступеньках здания я встретила до похабности глупое лицо, принадлежащее одному из друзей Игнатьева, Антону Серых, то есть Серому. Джентльмен дернул меня за край халата.

— А какие свойства приобретает бензол при распаде?

Я запуталась.

— Прошу прощения?

— Ну, бензол, бля. При распаде, нах. Эй, ты че, не докторша?

— А вы интересуетесь бензолом на предмет чего?

— Слышь, я это. Ну это, короче. Б…дь, не всосал.

— В организм поступает бензоат натрия, и он переходит в бензол и в бензойную кислоту.

— А, ну понятно тогда. Спасибо.

Я побежала вверх по лестнице. Он сказал «спасибо», или мне послышалось?..