Лед и пламень

Талия, как и Элиза, оделась удобно, по-мужски: в охотничий наряд. На поясе каждой – целый арсенал. Графиня как раз вытащила нож и приставила мне к горлу, заставив судорожно сглотнуть вязкую слюну. Ее рука ловко сорвала с меня цепочку с узелками. Брезгливо бросив на землю, Элиза испепелила ее. Странно, отчего оберег не сработал? Разве я не подвергалась опасности? Или свечение, которым налились узелки, и есть сигнал о помощи? Хорошо бы!

– Ты полная дура, – выплюнула Элиза, проведя лезвием по моей коже. Я ждала и боялась момента, когда нож вспорет плоть, вместе с кровью отнимая жизнь. – Поверила в простую обманку!

– Она же наиви, – презрительно обронила Талия и скользнула по мне пустым взглядом человека, которого давно ничего не держит на свете. – Они всем верят, всем помогают. И любят, наверное, так же: чисто, беззаветно. Я, – ее голос окреп, теперь в нем сквозила злая усмешка, – может, тоже хотела любви, но никто не желал ее предложить. Мать умерла, трусливый отец отрекся и тоже ушел к предкам. Потом маги, Свейны… Есть только ты, Элиза, но этого мало. Слишком мало!

Одержимая сокрушенно покачала головой и, встрепенувшись, неожиданно зло прошипела:

– Ты умрешь, но только после Геральта Свейна! Пока сила еще не ушла, я разделаюсь с проклятым родом. Забери демоны Соланжа, это он, скотина, лишил нас мечты, покровителя. С твоей помощью. Ты пахнешь его душонкой, его парфюмом. Тоже пригрела? Хотя бы не продешевила, наиви, Соланж Альдейн стоит смерти.

Я удивленно глянула на нее, позабыв о лезвии, царапавшем кожу. Талию и некроманта некогда что-то связывало? Возможно, несчастная первая любовь сироты. Слишком уж много эмоций вызывало его имя. Может, я и дурочка, но умею отличить ненависть от злобной тоски.

Талия сообразила, что разоткровенничалась, и наслала на меня серое облачко. Едва оно коснулась кожи, я вновь провалилась в небытие. Надеюсь, не навсегда.

Кап-кап-кап…

Ай!

Я едва не задохнулась, когда на лицо вылили ведро воды. Закашлялась и открыла глаза. Тот же лес, только я лежу на берегу ручья. Руки и ноги стянуты веревкой, горло сжимает ошейник. Подобный надевали на врагов ланги. Он мешал дышать, каждый вздох отдавался спазмом. Радовало одно: во мне нет магии, поэтому не так больно. Представляю, каково приходилось Геральту. Ошейник блокировал энерготоки, постепенно иссушал их, убивая дар.

В висках пульсировала боль, будто изнутри били маленькие молоточки.

– Так, запомни: лежишь тише – умираешь быстрее. – Присев на корточки, надо мной склонилась Элиза. Талия стояла чуть в стороне. В ее руках появился посох – эбеновый, витой, покрытый изморозью. Его венчал восьмигранный рубин. С другой стороны, как и положено, острый клинок. – Мы ждем, когда объявится Геральт. Ты с блеском играешь роль приманки – и здравствуй смерть. Запомни, рыпнешься – пожалеешь. Ошейничек ведь знакомый?

От ужаса меня бросило в пот. Страшно подумать, какова в понимании графини быстрая смерть! Боюсь вообразить, какая участь уготована Геральту. Как же ненавидит его жена!

Графиня зло рассмеялась и пояснила хмурой сводной сестре:

– Дария всю жизнь прожила среди лангов. Жаль, не запечатлела Геральта в эффектном аксессуаре. Дорого бы я дала, чтобы увидеть его жалким и покорным! Как, – она порывисто обернулась ко мне, – он всех дамочек обслужил? Ты разжимала ему зубы, когда поила возбуждающим зельем?

– Нет, – смело, пусть и срывающимся голосом ответила я, – не все любят чужие страдания. Унижать людей – мерзко!

– Да неужели? – Элиза ухватила меня за подбородок, заставив посмотреть в глаза. – Ты никогда не пробовала, откуда тебе знать? Или успела-таки привязать Геральта к кровати и хорошенько отшлепать? О, он любит решительных женщин! Постель всегда служила стимулом.

Графиня провела языком по губам и неожиданно прищелкнула пальцами. Воздух задрожал и превратился в гигантское зеркало. В нем отразилась шикарная спальня. Приглушенный свет, алые и черные тона. Я догадалась, что задумала показать Элиза, и предусмотрительно закрыла глаза. Не желаю смотреть на супружеские утехи! Дело не в непристойности, просто сердце щемило из-за Геральта. Он отдавался этой женщине, ласкал, целовал, доверял, а она вонзила ему отравленный нож в спину, выставила на всеобщее обозрение самое сокровенное. Навсейка, самая настоящая навсейка! «Но ведь если разобраться, и Геральт не лучше, – подло шепнул внутренний голос. – Как быстро он забыл жену, согласился ее казнить. И не просто, а собственными руками. Может, они друг друга стоят?»

– Нет, смотри! – Пальцы Элизы до боли сжали мои челюсти. – Гляди, чтобы было о чем фантазировать на том свете. Любуйся телом любовника, пока его не сожрали черви. Хотя, – она задумчиво цокнула языком, – червям Геральт не достанется. Талия, ты ведь хотела его сжечь? Прекрасное решение! На глазах у Дарии, чтобы бедняжка умерла от разрыва сердца. Наиви ведь такие чувствительные!

Графиня расхохоталась и потрепала меня по щеке.

– Прекрати!