Лед у подножья (СИ)

— Привет, моя дорогая, — подскочила на сцену Мишель. Улыбнулась обворожительно, скрестила руки на шее возлюбленной и потянулась к ее губам. Но автогонщица вырвалась из объятий. Хитро сощурив глаза, она прикидывала, не привиделась ли ей встреча.

— Быть не может… Мишель? — склонив голову набок, спросила Эллисон. — Это точно ты, не мираж и не бот?

— Точно, моя дорогая. И нам пора бежать…

Эллисон продолжила свою странную песню. Она все крутилась вокруг Мишель и явно не желала убегать. Лишь когда музыка стихла, а зрители зааплодировали, Эллисон остановилась, запыхавшаяся. Каждый вернулся к своему делу, а автогонщица-певица потащила Избранную за кулисы.

Лучник с лучницей о чем-то оживленно беседовали с барменом и показывали в их сторону. Это Мише не нравилось. Ей хотелось поскорее уйти.

— Моя Мишель шлепнула бы меня по заднице или ухватилась бы за грудь. А то как-то слишком скромно она себя ведет, — произнесла Эллисон.

— Мы именно так познакомились… — начала Миша.

— Знаю. У меня в мозгах покопались и все воспоминания взяли. Я знаю, что только я здесь живая, а все остальные — миражи и иллюзии. О, зачем я тебя придумала? Не мучилась бы сейчас.

Эллисон откинула пряди волос. Она казалась похожей на прожившую целую вечность богиню, такую же красивую, но бесконечно далекую. В этом мире она могла бы занять какое угодно место. Но возлюбленная не принадлежала этому миру.

— О, нет, ты меня не выдумала. Ведь я могу доказать тебе, что этот мир — иллюзорный, ненастоящий, — Мишель посмотрела по сторонам. Ее взгляд остановился на открытой бутылке. Немедля схватив ее, Избранная сделала несколько глубоких глотков, а потом протянула бутылку подруге. — Пей.

Эллисон послушалась, хотя пока и недоумевала. Но эксперимент долго не продлился. Удовлетворенная увиденным, Миша отобрала бутылку и поставила ее на ближайший столик. Она потянула автогонщицу за собой, как можно дальше от этого паба… и от любопытной публики, которая могла забить тревогу, лишь издалека завидев смутьянов.

— Так что ты этим хотела доказать? — остановилась Эллисон, упрямо сложив руки на груди.

— Скажи честно, ты почувствовала головокружение? Опьянение? — спросила Мишель.

— Я не пью, так что не пойму, о чем ты, — пожала плечами автогонщица.

— Знаю. А на этикетке было написано, что напиток — алкогольный. Но есть еще более понятный тебе пример. Скажи, ты почувствовала вкус этого напитка? Или он показался тебе… чем-то несущественным, безвкусным, лишенным аромата и запаха?

Глаза Эллисон расширились, будто ей открыли новую вселенную. Ее удивлению не было предела. Автогонщица обошла Мишель по кругу, а, остановившись, присвистнула.

— Батюшки, да ты же моя Мишель! — выпалила она. — Что, и тебя тоже? …

— Нет времени объяснять. Нам пора сваливать отсюда, — Миша направилась к двери запасного выхода. Но автогонщица крепко ухватила ее за руку.

— А стоит ли? — Эллис развернула подругу. Всматриваясь в такие знакомо-незнакомые глаза, она прошлась взглядом по фигуре возлюбленной. — Подумай, в этом мире царит покой и уют. Здесь все терпеливы, а время застыло навечно. Здесь не нужно спасать планету и не нужно писать письма президенту. Здесь можно быть самими собой, можно воплощать в жизнь тайные желания… Разве этот мир так уж плох?

Мишель не узнавала подругу. Наверное, программа внедрилась в ее сущность, исказила, наполнила странной верой, переданной от сумасшедшего владельца этой лавки ужасов.

— Нет, я ни за что не променяю реальный мир на какую-то иллюзию. Пусть мир страшен, пусть он порой уродлив, но он также несоизмеримо прекрасен. Только в нем находится место для самой разнообразной гаммы чувств и эмоций. Только в нем я могу чувствовать по-настоящему, касаться тебя, чувствовать твое дыхание на щеке. Я не хочу имитации, и, как бы ни хотела поменять многое, меня устраивает та жизнь, за которую я борюсь. И я уверена, что когда все закончится, мы с тобой сможем насладиться обществом друг друга, ибо Избранный спасает мир лишь однажды.

— Звучит обнадеживающе, — произнесла Эллисон, обнимая возлюбленную. — Только вот не хочу расставаться с большими сиськами.

— Они у тебя и так большие, не наговаривай на себя, — хмыкнула Мишель. — И вообще, не это главное.

Эллисон умудрялась дурачиться даже в такие моменты. Мишель лишь фыркнула и принялась взывать к Пиксель. Тут ее затрясло, и память подгрузила образы из реального мира. Ах, да, ее же должна была вести Майя… Или она и была Пиксель?

— Блин, я не могу услышать ее, — в отчаянии Мишель стукнула кулаком по двери, тут же распахнувшейся.

— Кого — ее? — не поняла Эллисон.

— Пиксель… Или Майю. Самим нам не выбраться.

— А, так ты привела своего учителя, значит…

В голосе автогонщицы слышался ревнивый укор. Как ребенок маленький, она не желала ни с кем ее делить. Или же попросту боялась, что возлюбленная уйдет…