Леди Феникс

— Нет, конечно, — усмехнулась Екатерина Владимировна. — Она хитрющая, вроде и не врет, но и правду не говорит. Только я ее выследила. Куда, думаю, шастает? А она к соседу на свидание, он ведь соседом представился, когда здесь появился. А мы уж тогда с Ирой, сестрой Нины Константиновны, неладное заподозрили, ну, я возьми да и пойди за ней. Сосед-то староват, чтоб к нему на свидание, да и видно, что отец он ей, как разговаривает, как смотрит. Но я его на всякий случай проводила, нам-то он сказал, что уехал, а на самом деле на Гороховой квартиру снимает. Нашла я там хозяйку, фамилию спросила, Боков Сергей Юлианович, а у Юльки отчество Сергеевна. Ну, я в тот же вечер ей и говорю: "Чего ж ты хозяйке врешь?" А она мне с наглой рожей: "А я, — говорит, — не вру".

— Хозяйке вы об этом рассказали?

— Конечно. Только она не очень-то обрадовалась. Вежливо так дала понять, чтобы я не в свое дело не лезла, оттого я и Ирине ничего рассказывать не стала, чтобы раздор в семью не вносить. Я покумекала и сообразила: не иначе Нина считает, что Юлька дочь Григория Петровича и сюда они, знамо дело, за наследством приехали. Только все это вранье.

— Что вы имеете в виду? — удивилась я.

— Никакая она ему не дочь, приблудные они, и Нине голову морочат, уж не знаю как, но морочат.

— Откуда такая уверенность, что Юля не может быть дочерью Зотова? Допустим, Боков приемный отец и…

— Нет, — покачала головой Екатерина Владимировна. — Не такой Григорий Петрович был человек, чтобы дочь без копейки оставить. Допустим, по молодости да по глупости мог и согрешить. Тут я руку на отсечение давать не стану, но никогда бы без помощи не бросил и уж точно бы в завещании упомянул, можете мне поверить. А о ней там ни словечка.

— Так было завещание?

— Конечно. В больнице Григорий Петрович позвал к себе юриста и все, как положено, составил, мы-то об этом ничего не знали. Нина и та не знала, а про меня и говорить нечего. Так вот, все, что нажил, он оставил жене и дочке Лене, пятнадцать тысяч долларов мне, как раз столько мне на квартиру не хватало, замучил зять-пьяница. Внуку моему — он, можно сказать, на глазах Григория Петровича вырос, пять тысяч долларов на учебу после окончания школы оставил, и две тысячи семье Ивана Демьяновича, что раньше шофером у Григория Петровича служил, умер он два года назад от инфаркта. Григорий Петрович тогда с похоронами им помог и памятник на свои деньги поставил, и теперь про семью не забыл. И такой человек, по-вашему, родную дочь в завещании не упомянет? Чепуха. Ни о какой дочери Юле он слыхом не слыхивал.

— Возможен и такой вариант, — пожала я плечами. — Бывает, что мужчины даже не подозревают о том, что у них растет ребенок, — я невольно усмехнулась, произнося эти слова.

— Ага. Он не знал, а она после его смерти тут как тут. Жулики и аферисты. И она, и папаша ее.

— Юля вам не нравится? — улыбнулась я. Екатерина Владимировна нахмурилась.

— А чего в ней хорошего, чтоб нравиться? Ни ума, ни красоты, а такое из себя гнет. Ты, говорит мне, прислуга, вот и помалкивай и в комнате убрать не забудь. За девять лет я от хозяев ничего подобного не слышала, всегда уважительно, по имени-отчеству, и я свое место знаю, куда не просят — не лезу, но и указывать мне нечего, особенно такой, как она. Жениха себе нашла. Торгаша с рынка, страшенный, и ей, считай, в отцы годится. Ну не дура ли? Она к нему шастает, а мне от хозяйки неприятность. Вышло так, что вроде я ключи потеряла, а я знаю, что их Юлька брала.

— Какие ключи? — вновь насторожилась я, беседа становилась все интереснее.

— От калитки. У нас сзади калитка есть, пользуются ею редко, в основном мусор вывозят. Ключ внизу висел. А тут машина приехала, землю под цветы при везли, а ключей нет. Пришлось ее от ворот на клумбы таскать. Где ключ? Я калиткой пользуюсь, значит, я и потеряла. Спорить я не стала, но точно знаю, что ключ Юлька брала. Окна ее комнаты в сад выходят, так она в окно вылезет и через калитку на улицу, это чтоб никто не знал, что она со своим рыночным болтается. Ночи напролет где-то бродит, непутевая. Но ничего, я ее сослежу. Сбежит, а я калитку на засов, и пусть до утра на пороге сидит или среди ночи Нину будит, тогда та узнает, чем Юлька по ночам занимается. И днем моду взяла, музыку включит, вроде она в комнате у себя, а сама через калитку к папаше. Конспирацию соблюдает. Говорю, у Юльки ключ, глаза б мои ее не видели.

— А сегодня Юля с утра была дома?

— Кто ее знает. Вроде дома, музыка орала. Нина ее беспокоить не велит, не моги в комнату войти, когда эта принцесса там. Принцесса, а замашки, как у уличной девки.

— Вы сегодня за покупками ездили?

— Да. Как всегда.

— На автобусе?

— Что вы, я с Павликом, это водитель наш. Сама Нина Константиновна машину не водит, вот он у нас с тех пор, как Иван Демьянович помер. Работы у него немного, он еще и по дому помогает, лампочку там поменять или починить чего… хороший парень.

— Когда вы вернулись. Юля дома была?