Леди Феникс

— Слушай, протестант хренов, — ласково сказала я. — Мать тебя наверняка просветила, что я способна реально испортить тебе жизнь? Так вот. Она меня недооценивает. Бытует мнение, что я редкая стерва, и в этом вопросе я людям склонна верить. Повторяю еще раз: телефон надо вернуть. Мне плевать, как ты это сделаешь, но вернуть следует уже сегодня.

Я поднялась с намерением покинуть двор, но тут Влад обрел голос.

— Он что, ваш родственник?

— Мы познакомились через пару минут после того, как ты совершил свой подвиг. — При слове "подвиг" Влад невольно поморщился, а я подумала, что он еще не безнадежен, и оттого добавила:

— Просто мне не нравится, когда такие, как ты, грабят детей на улице.

— Мне этот телефон… — покраснев, взвился он.

— Тем более, — перебила я. — Тебе хотелось подурачиться, а для пацана это не просто мобильный, это память об отце, которого он лишился. Уверена, тебя такими вещами не разжалобить, оттого на чувства я давить не собираюсь, просто ставлю задачу: верни телефон сегодня. Если ты его выбросил, это ничего не меняет.

— Я могу купить ему мобильник покруче, — съязвил он.

— На мамашины деньги? Конечно, можешь, и я могу, причем на свои. Но парню нужен тот, что подарил ему отец. — Я направилась со двора.

Влад поднялся со скамьи и крикнул вдогонку:

— А если нет?

Я выдала улыбку, припасенную специально для журналистов и вот таких случаев, и ускорила шаг.

На душе было скверно, и причину скверного настроения я не знала. Вряд ли встреча с этим маменькиным сынком так на меня подействовала. В жизни встречаются типы и похуже. Телефон он наверняка выбросил… и в самом деле, зачем он ему? Но в здравом смысле парня я не сомневалась, такие, как он, со здравым смыслом начинают дружить, лишь только речь заходит об их благополучии, так что придется ему порыскать по мусорным контейнерам или другим малоприятным местам. Конечно, он может купить телефон, но в этом случае ему придется убедить Ваньку, что он тот самый. А если Влад все же наплюет на мои слова? Неужто я в самом деде начну активно ему пакостить? Вот тут и выяснилась причина скверного настроения: пакостить не хотелось. У него мама талантливая, маму жалко, да и он, наверное, неплохой парень… Вот так всегда, то маму жалко, то зажравшегося мамиными деньгами оболтуса. А всякого дерьма в мире становится все больше и больше. В те времена, когда я любила читать книжки, на меня произвели впечатление слова одного умника. Кажется, Аристотель предлагал тех, кто во времена гражданской смуты соблюдает нейтралитет, считать худшими из преступников и казнить. Тогда это показалось мне неоправданно жестоким и даже лишенным смысла. А вот теперь я склонна согласиться с древним греком. Больше всего зла исходит от тех, кто не принимает ничью сторону. Мир катится к чертям собачьим, а мы тешим себя иллюзией, что мы тут ни при чем. Очень даже при чем. Если Влад не вернет телефон сегодня, я схвачу его за руку на очередном развлечении, пусть даже мне придется с утра до ночи болтаться за ним по городу, а схватив за руку, наплюю на добрые отношения с матерью и приложу максимум усилий, чтобы отправить его в тюрьму, что, безусловно, позволит моим злопыхателям к словам "редкая стерва" добавить еще что-нибудь нелицеприятное, и это будет моим малым вкладом в мировую гармонию.

Странное дело, на душе полегчало, и, подходя к машине, я уже не терзалась сомнениями, а смотрела на мир с симпатией, хотя и без особого оптимизма. Теперь можно встретиться и с бывшей пассией Деда. Я набрала номер телефона Максимовой и услышала ее голос.

— Слушаю.

— Ирина Константиновна, это Рязанцева.

— Здравствуйте, Оленька.

Я расплылась в улыбке, мало кому приходило в голову называть меня так, тем приятнее это оказалось.

— Игорь Николаевич просил встретиться с вами.

— Да-да, спасибо, что позвонили. Я очень беспокоюсь, речь идет о моей сестре, и я понятия не имею… Извините, моя извечная болтливость. Когда мы можем встретиться?

— Хоть сейчас.

— Отлично. Я нахожусь в магазине на углу Столетова и Герцена, здесь прекрасное кафе…

— Буду через пятнадцать минут.

* * *

Все столики в кафе были свободны, Максимова сидела неподалеку от стойки и курила, поглядывая на входную дверь. Увидев меня, улыбнулась и помахала рукой. Ей было около пятидесяти, и она не скрывала своего возраста, что не мешало ей отлично выглядеть. Высокая, с прекрасной фигурой и милым улыбчивым лицом, она неизменно вызывала симпатию, в том числе и у меня.

— Господи, Оленька, как роскошно вы выглядите, — всплеснула она руками, поднялась и меня поцеловала. — Просто расцвели. Счастье украшает женщину.

Только я собралась задаться вопросом, что за счастье такое меня постигло, как пришло озарение: Ирина Константиновна наверняка в курсе, что мы с Дедом живем теперь вместе, слились в экстазе, так сказать, а что это, если не счастье? Надо хмурить лоб, иначе вся женская часть города начнет мне завидовать, чего доброго.

— Как ваши дела? — продолжала она, пожимая мне руку.

— Отлично. Я могла бы рассказывать о них часами, но боюсь вас утомить. Так что лучше поговорим о вашей сестре.