Леди Гамильтон и Адмирал Нельсон. Полжизни за любовь

— Тем, что это королева.

— Неаполем правит королева? Но я слышала, что король.

— Вы правильно слышали, только королем правит королева, следовательно, и Неаполем тоже.

Эмма расхохоталась. Лорд Гамильтон подумал, что ей стоит подсказать не раскрывать так рот, хоть он и хорош, и зубки белые, а еще не смеяться громко.

Девушка тут же доказала, что способна схватывать даже мысли на лету:

— Я громко смеюсь?

Гамильтон только кивнул. Она умница, достаточно лишь намекнуть.

— Король толст, некрасив и покрыт лишаем. При общении старайтесь не прикасаться к его волосистой части головы, чтобы не подцепить эту гадость.

— Где я могу общаться с королем, чтобы подцепить от него лишай?!

— Я на всякий случай, хотя он непременно найдет способ познакомиться с вами поближе, уже спрашивал.

— Вас?

— Да. Он любит охоту, в этом мы единодушны, а где, как не на охоте, люди становятся приятелями? Да, еще король груб, часто несдержан и косноязычен. Не ищите в его словах ни особого ума, ни легкости. Обожает сальные анекдоты, которые полагается слушать с улыбкой даже в сотый раз, а по окончании посмеяться в кулачок или прикрыться веером. Обижаться нельзя, даже если в них откровенная грубость почище матросской. И крепких выражений не замечайте, король умеет ругаться.

— О!.. Я тоже!

— Что?!

— Я тоже умею ругаться! Чарльз все время отчитывал меня за это.

— Я предпочел бы не слышать ваших ругательств.

— Постараюсь. А королева?

— Королева Шарлотта — дочь Марии-Терезии. Ее сестра Мария-Антуанетта пострадала вовремя революции во Франции. Не будем сейчас о ней, но могу сказать, что все дети Марии-Терезии Австрийской отличаются крепким здоровьем и телосложением.

— Ну, да, я знаю, что их вон сколько перемерло! Мне рассказывали, когда ехали по Франции.

— Не перемерло, а умерло. Но ни один не умер из-за слабости здоровья, всех подкосила оспа. Одну казнили. Мария-Шарлотта тоже крепка, и в мать плодовита, у нее уже пятнадцать детей, и, кажется, это не предел. Едва родив одного, Ее Величество тут же беременеет снова. И, несмотря на свое состояние, она активно участвует в управлении государством.

— Как мне нравится королева Неаполя! Как бы я хотела с ней познакомиться!

— При дворе вы приняты не будете, Мария-Шарлотта блюдет заповеди своей матери, а вот просто познакомиться, думаю, получится. Королева любит красивых людей. Но будьте очень осторожны, королева не любит тех, кому оказывает знаки особого внимания король.

— Плешивый?

— Эмма, умоляю, одно такое слово — и мы вдвоем отправимся в Англию на первом же судне.

— Ах, как было бы хорошо!

— Вам — да, а мне? Придерживайте свой язычок, он у вас явно без костей. И запомните: королева куда хитрей, чем вам покажется.

Все прекрасно, кроме одного: ее письма к Чарльзу оставались без ответа. Гревилл словно забыл, что существует такая девушка, что по его воле Эмма оказалась в Неаполе и что он обещал приехать и забрать ее через полгода.

Нет, Гревилл не забыл, но всячески старался не напоминать о себе. Эмма продолжала забрасывать его письмами, умоляя не бросать. Она подробно рассказывала обо всем: о том, чем занималась, чему научилась, за что ее похвалил лорд Гамильтон, что сделала не так…

Эмма хвастала, что лорд Гамильтон придумал, как обеспечить ее каретой и не поставить при этом в неловкое положение, в том числе и себя. Саму карету перекрасили, а кучера и лакея переодели в новые ливреи. Ведь если ей выезжать в карете лорда Гамильтона, все могут подумать, что она его любовница!

Смешное признание от той, что совсем недавно могла стать чьей-то любовницей запросто. Племянник и дядя сильно изменили Эмму: Гревилл требованием жить тихой, добропорядочной жизнью, а лорд Гамильтон возможностью учиться и многочисленными знакомыми такого уровня, который ей и не снился. Ее живым картинам аплодировали принцы, графы, князья… поэты, художники, музыканты… Совсем иное, чем прежде, общение, иной уровень интеллекта и знаний.

Чувствуя, что не дотягивает до уровня тех, с кем общается, и не желая выглядеть дурочкой, Эмма с утра до вечера училась. И все описывала обожаемому Чарльзу.

Настоящий подробный дневник в письмах.

Вот только адресату он не нужен.

Гревилл писал, но не ей, а лорду Гамильтону. Возмутившись таким положением дел, девушка пригрозила приехать в Лондон самостоятельно и устроить грандиозный скандал!

Шли неделя за неделей, но Лондон молчал…

Лорду Гамильтону попросту надоели страдания Эммы, к тому же они казались обидными. Гамильтон столько делал для нее, так старался развлечь, обучить, познакомить с выдающимися людьми, так старался быть приятным и полезным, а она все рыдала из-за невнимания своего Гревилла!

Однажды, будучи основательно не в духе, лорд резко заметил, что Гревилл вовсе не намерен забирать ее из Неаполя. Эмма пришла в ужас:

— Не может быть! Он обещал!

— Эмма, чем вам не нравится у меня? Я плохо к вам отношусь? Недостаточно заботлив, внимателен, мало вами занимаюсь?

Девушка в отчаянии мотала головой:

— Нет, нет! Я вам очень благодарна, но я люблю Гревилла, поймите, люблю! И я не смирюсь с тем, что он меня бросил.