Леди и лорд

После смерти Хотчейна Элизабет перестала думать о детях, занятая лишь необходимостью утвердиться в новом для себя качестве — свободной вдовы. У нее не было ни секунды свободного времени. Сначала она воевала со своим папашей, возжелавшим снова выдать ее замуж, затем была занята выбором и покупкой земли, составлением планов и приготовлениями, необходимыми для начала строительства. Однако сейчас, когда она лежала рядом с горячим и восхитительно мужественным Джонни Кэрром, мысль о детях вновь вспыхнула в ее сознании.

— У тебя есть дети? — проронила она в вечернем сумраке едва освещенной пламенем свечей комнаты.

Находившемуся в полудреме Джонни показалось, что его ударили обухом по голове.

— Что? — непонимающе переспросил он, думая, что ослышался.

— Я просто подумала, есть ли у тебя дети.

— А почему ты спрашиваешь? — насторожился он.

— Да так, интересно… — Элизабет почувствовала, как ее душу начинает глодать червячок зависти: наверняка есть какая-нибудь счастливица, которой удалось заиметь от него ребенка.

— Откуда мне знать. — Обычные мужские увертки.

— Нет, скажи!

Джонни тяжело вздохнул. По тону Элизабет он понял, что на сей раз отвертеться не удастся и ответить на ее вопрос ему все же придется.

— Да, несколько, — неохотно признался он.

— Это очень неопределенно.

— Я никогда не спал с девственницами, а возможность того, что родится ребенок, существует всегда. Поэтому они наверняка есть, но я не знаю, сколько и у какой из бывших со мной женщин.

— Ты хочешь сказать, что спал с замужними женщинами?

— Чаще всего — да, — снова вздохнул Джонни. — Но почему ты завела этот разговор?

— Просто я подумала о том, как приятно родить от тебя ребенка.

— Боже милостивый… — застонал Джонни, и мысли его тревожно заметались.

— Не волнуйся, я не собираюсь тебя ни к чему принуждать.

— Сейчас уже поздно об этом говорить, — пробормотал Джонни. Он никогда не боялся принуждения со стороны женщин, а тех из них, кто все же пытался его к чему-либо принудить, умел блестяще поставить на место. Но сейчас он был явно встревожен. Высвободив руку из-под спины Элизабет и перекатившись по постели, Джонни улегся на бок и подпер голову ладонью.

— Ты считаешь, я должен был подумать о том, как лучше предохраняться? — спросил он чуть охрипшим от волнения голосом, не сводя пристального взгляда с Элизабет. На какое-то мгновение ему показалось, что разговор сейчас коснется одной из двух крайне нежелательных в постели тем — или женитьбы, или денег.

— Никто из нас не утруждал себя тем, чтобы задуматься об этом, — ровным голосом ответила Элизабет. — Я не собираюсь от тебя ничего требовать.

— Я слышал разговоры о том, что ты не можешь иметь Детей, — проговорил Джонни, успокоенный тем, что разговор о женитьбе ему не грозит. Что же касается денег, то он всегда был щедр к своим любовницам. Джонни Кэрр не привык считать гинеи в постели.

— Ну вот, видишь, значит, тебе тем более нечего опасаться, — с наигранным оживлением бросила Элизабет. Однако глаза ее наполнились слезами, а нижняя губа предательски задрожала. Она никогда не могла до конца поверить в свою неполноценность, и в душе ее все еще продолжала жить надежда.

— О Боже… Прости меня ради всего святого! — пробормотал Джонни, обняв Элизабет и прижав ее голову к своей груди. — Я не хотел быть таким бесчувственным скотом, — добавил он, нежно гладя ее волосы.

— Ты же… не знал… что мне будет больно, — ответила Элизабет жалобно, изо всех сил пытаясь удержать слезы. Заботливый тон и утешения Джонни причиняли ей лишь большую боль.

— Не плачь, моя родная, прошу тебя, — прошептал он, вытирая ручейки слез, уже струившихся по ее щекам. — Возможно, когда-нибудь у тебя все же родится ребенок. — Это было так не похоже на Джонни Кэрра, что, произнеся последнюю фразу, он даже не поверил собственным ушам и подумал: «А не спятил ли я вконец?» Однако он был странным образом тронут горем Элизабет. Сейчас она выглядела такой маленькой и беззащитной!

— В конце концов, эта не твоя забота, — задиристо проговорила она, пытаясь превозмочь душевную боль и понимая, что разговоры о детях заставляют Джонни чувствовать себя неловко. — Не будем больше говорить об этом.

— Вот и прекрасно! — со вздохом и облегчением согласился Джонни. Как и все мужчины его положения, он предпочитал вести вольную, полную развлечений жизнь, свободную от каких-либо обязанностей и ограничений. Для богатых, как он, господ правил не существовало. То было время, когда аристократы и богачи могли безнаказанно удовлетворять свою похоть, не будучи ни перед кем в ответе. Правила обязывали жениться на матерях своих детей лишь бедняков да низкорожденных.

— А ну-ка, улыбнись! — приказал Джонни, бережно развернув Элизабет к себе лицом. Он склонился над ней и принялся целовать ее лоб, глаза, уши. По телу Элизабет стало разливаться тепло, исходившее от него, и она почувствовала, как счастье вновь возвращается в ее сердце. — Если хочешь, я могу тебе спеть, — с озорной улыбкой предложил Джонни.