Леди из Фроингема

– Олив, где тебя носит? – когда из трубки послышался баритон Филиппа, Айви с похвальной старательностью принялась протирать пивные кружки, бездарно делая вид, что нисколько не интересуется происходящим в нише у окна. – Я думал, ты вернёшься к ланчу. Не успела на поезд? Где ты сейчас?

– Я всё ещё в Йоркшире, Филипп, – стараясь говорить как можно тише, Оливия почти шептала, прижимая чёрную бакелитовую трубку к самым губам. – И пробуду здесь ещё некоторое время. Звоню сказать, чтобы ты не терял меня. Я остановилась в Мэдлингтоне, это во Фроингеме, в северной части Йоркшира. У меня здесь появилось дело.

– Какое ещё дело?! Ничего не понимаю. Что у тебя случилось? Оливия, мне срочно нужно кое-что тебе рассказать. Кое-что важное, – голос Филиппа разносился по всему трактиру.

 Оливия поморщилась и прошептала в трубку: «Ради бога, Филипп, ты можешь так не орать?» – но брат её не услышал. Чем тише она старалась говорить, тем громче он переспрашивал, принимая возмущённое шипение сестры за помехи на линии. Закончив разговор и резко обернувшись, Оливия застала белобрысую девицу врасплох – та, машинально протирая одну и ту же кружку в десятый раз, внимательно следила за ней, приподняв бесцветные брови и выпятив нижнюю губу. На лице её читалось восхищение свежими событиями, к которым она оказалась причастна.

***

Старший сын леди Элспет Понглтон и его супруга прибыли в Мэдлингтон в начале седьмого. Судя по внушительному багажу, надежду на их скорый отъезд питать не стоило.

– Так вы и есть мисс Адамсон? – холодно поинтересовалась Виктория Понглтон, снимая перчатки и разглядывая Оливию в упор. Тон её был не слишком вежлив, блёкло-зелёные, болотного оттенка глаза следили за каждым движением девушки. – Надеюсь, вы поладите с моей свекровью. Она любит окружать себя молодыми людьми, но характер её простым не назовёшь. Вы уже служили компаньонкой? Не сомневаюсь, что у вас имеются отличные рекомендации. Признаться, мне было бы любопытно на них взглянуть. Напомните мне об этом чуть позже.

 Оливия растерялась от напора этой крупной высокой женщины. Ей подумалось, что если бы она играла в игру, где требуется охарактеризовать человека одним словом, то внешность достопочтенной Виктории Понглтон подходила бы под описание «дюжая». В ней всего было много – голоса, телесных форм, самомнения и снобизма. Изящно вырезанные ноздри массивного носа дрожали от скрытого возмущения, а мощные плечи и руки, как, впрочем, и её имя, заставляли вспомнить бронзовую скульптуру, что установлена близ Вестминстерского дворца и изображает легендарную Боудикку[4]. На Оскара Финча, который привёз её и Джорджа с железнодорожной станции, она даже не посмотрела. Бернадетта, встречавшая гостей вместе со всеми, но стоявшая чуть поодаль, удостоилась лишь вялого кивка.

– Пойдём, Джордж, тебе нужно отдохнуть и переодеться, а мне написать несколько писем, – распорядилась Виктория мужем и тяжёлой походкой отправилась вслед за подоспевшей горничной, а Оливии бросила на ходу: – Полагаю, мисс Адамсон, у нас будет возможность познакомиться поближе за ужином.

 Когда она покинула холл, леди Элспет и Оскар Финч заговорщически друг другу улыбнулись, не приглашая Оливию в свой союз посвящённых, и та в очередной раз спросила себя, как её угораздило согласиться на участие во всей этой авантюре. В душе Оливии шевельнулось раздражение, ей стало казаться, что её обманом и манипуляциями вовлекли в участие в каких-то своих, неизвестных ей планах, при этом заставив отказаться от собственных. А виной всему неуёмное любопытство, порой толкающее её на безрассудные поступки. «Вот Филипп ни за что бы не согласился поехать чёрт знает куда и изображать там чёрт знает кого!» – тоскливо подумала девушка.

 Однако уже через пять минут, увлекаемая леди Элспет на прогулку, она выкинула из головы все сожаления. Хозяйка Мэдлингтона была с нею так мила, так любезна, что Оливия против воли перестала досадовать и злиться. Обаянию пожилой дамы сопротивляться было невозможно – приобняв девушку за талию, леди Элспет развлекала её уморительными, хотя и не без толики яда, замечаниями о собственных невестках, сыновьях и предках покойного лорда Артура Понглтона, рассказала ей массу всего любопытного о предстоящем празднике и традициях, порой довольно забавных, которых придерживались жители окрестных деревень. Дождь давно закончился, вечернее солнце вызолотило и пёстрые пустоши, видневшиеся с террасы, и холмы, словно покрытые сотнями тысяч ярдов изумрудного бархата. Неподвижный воздух стал плотным, как если бы где-то вдалеке, над морем, собиралась с силами, готовясь обрушиться на побережье, летняя неистовая гроза.

 Внимание Оливии привлекло одиноко стоявшее строение, похожее на часовню. Отсюда, с террасы, виднелась только его часть, но то, как разрослась тисовая ограда вокруг него, давало повод думать, что здание заброшено и давно не используется по назначению.