Леди-пират

Мери без колебаний подняла руку. Она извелась оттого, что не могла приблизиться к Энн, продолжавшей ее избегать. Может быть, этот аргумент позволит сломить дурацкую гордыню, в которой та упорствовала. Тем более что Мери не обманывалась — взгляд дочери выдавал ее.

Спустив на воду лодку, они погрузились, оставив мирно похрапывающую Энн и дальше спать хмельным сном. Предположение Рекхема оказалось верным: на борту шлюпа оставалось всего-навсего восемь человек. Они открыли бочонок рома и теперь были так же безобидны, как Энн. Даже почувствовав, что к горлу приставлено острие кинжала, они едва приоткрывали удивленные глаза.

Рекхем оставил пьяных в лодке, на которой приплыл со своей командой. Эрл и Мери поставили на шлюпе паруса, прочие покрутили лебедку, поднимая якорь, и корабль беспрепятственно покинул порт.

На следующее утро «Реванш» и «Уильям» были уже далеко от берега и дружно бежали под легким бризом.

Энн проснулась. В голове у нее еще был туман, язык едва ворочался. Но, увидев с левого борта за кормой паруса шлюпа, она подскочила и выругалась:

— В бога душу!..

Рядом с ней раздался смех Мери Рид, которому вторил смех Рекхема.

Несколько часов спустя, обследовав свое судно, командование которым было доверено Фертерстону, Энн с легким сердцем присоединилась к Мери на марсе «Реванша».

— Не злишься?

— Я на тебя обид не держу.

— Ты была нужна мне. Я не могла смириться с тем, что ты меня оттолкнула, — призналась Энн.

— Я этого не делала. Я испытываю к тебе искреннюю нежность, Энн. И ты должна довольствоваться этим.

— Мне этого достаточно. При одном условии.

— Что за условие? — попыхивая трубкой, спросила Мери.

— Никогда не покидай меня, — прошептала Энн. — Я такого не переживу.

— Никогда, — повторила за ней Мери, и сердце у нее сжалось при мысли о том, что подразумевает это обещание.

* * *

Балетти оставил баркас, на котором добрался до Кубы, рядом с «Сержантом Джеймсом». Вандерлуки, верные своему слову, ждали его в порту.

— А где Мери? — спросил Ганс, едва увидел, что маркиз один.

— Осталась с Энн. Она сама так решила.

— Пойдемте, — сказал Ганс, — у вас измученный вид.

Балетти и впрямь очень устал. Но ожил, за обе щеки уплетая ужин, к которому как раз поспел и за которым рассказывал о пребывании на «Реванше».

— Энн нелегко будет приручить, — закончил он. — Боюсь, Мери измучает себя попытками ее вернуть.

— Только один человек мог бы расшевелить ее память, — объявил Ганс, потирая подбородок.

— Никлаус-младший?

— Никлаус-младший. Теперь, когда мы совершенно уверены в том, что Энн Бонни — та самая Энн, думаю, можно попытаться его известить.

— А Эмма? — спросил Балетти.

— Скрылась, бесследно исчезла, — пожаловался Джеймс.

Балетти побледнел:

— То есть как — бесследно исчезла?

— Мадам покинула Кубу до того, как мы попали на остров. Больше ее люди ничего сообщить нам не смогли. Я очень огорчен этим, маркиз.

— Вполне возможно, она вернулась в Южную Каролину. Тогда мне придется смириться, — вздохнул тот.

— Давайте займемся Энн и Мери. На этот раз Эмме не спрятаться надолго, нам известны места, где она должна появиться.

— Что верно, то верно. К тому же неприятно думать о том, что Мери осталась во власти этого Рекхема.

Вандерлук расхохотался:

— Да будет вам, маркиз. Она лучше сумеет защитить себя, чем десяток мужчин. Вы ревнуете, только и всего.

— К Рекхему — вот уж точно нет, — возразил Балетти.

— А к Энн?

Балетти нахмурился:

— Не говорите глупостей, Вандерлук.

— Признайтесь: вы же боитесь, что Мери предпочтет остаться с ней, а не с вами!

Балетти потянулся руками к вискам. У него начиналась мигрень.

— Ганс, я хочу, чтобы все это закончилось. Это правда, без нее некая часть меня перестанет существовать.

— Не бойтесь, она вернется.

Маркиз откинулся на спинку кресла и положил салфетку на стол.

— Сколько времени нам потребуется, чтобы добраться до острова Черепахи? — спросил он.

* * *

Голоса споривших между собой Энн и Рекхема легко проникали сквозь деревянные переборки бригантины, и вахтенные матросы не упустили из разговора ни слова. Вахта Мери закончилась. Она села поиграть в карты с Брауном, Фенисом и Харвудом среди спавших в подвесных койках мужчин. Снаружи мелкий дождь сеялся на доски палубы.

Тот день, 30 августа 1720 года, был холодным и промозглым.

— Все равно она его измором возьмет, — засмеялся Харвуд, выкладывая карты на стол. Он снова выиграл.

— Точно. Она его всегда измором берет, — поддакнул Браун.

— И телом, — усмехнулся Фенис. — У этой шалавы огонь под юбкой.

Мери бросила деньги в середину круга, встала, потянулась и, совершенно измученная, вернулась в свою койку. У нее не было ни малейшего желания слушать, как они зубоскалят.

На следующий день Мери услышала, как Энн приказывает поставить «Реванш» борт о борт с «Уильямом».

— Что делаем? — беспечно спросила она, подойдя вплотную.

— Переходим на другое судно.

— Что мы делаем?! — безмерно удивилась Мери.

— Я сказала Рекхему, что хочу перейти на шлюп вместе с тобой.

— И он согласился?