Леди предбальзаковского возраста, или Убойные приключения провинциалок

Мы подошли к ним. Со словами: – «С днём рождения! Будь счастлива», – я вручила Машке букет и представила Динару девчонкам. Машка – Жонглёрша, облачённая в простую белую майку и потёртые джинсы, протянула Динаре тонкую руку. Анька, наряженная в блестящую серебристую кофту и чёрную юбку, улыбнулась. На столике брутально «пузатилась» бутылка коньяка, стояла тарелка с мясной нарезкой, пара салатов, кола и стаканы.

– Серьёзный подход! – восхитилась я.

– Ну, а что? Мочу что ли цедить? – небрежно бросила Анька, мотнув головой в сторону соседнего столика, облепленного банками пива, – сейчас градус поднимем и плясать пойдём. Садитесь, девчонки.

– И то верно! – согласилась Динара. Машка сбегала до барной стойки и принесла два стакана и вазу для цветов, в которую бережно поставила букет. Анька разлила коньяк, плеснула колы, затем взяла свой стакан и потянулась с ним в центр стола.

– Ну, с днём рождения, Маша!..

Сияющая Машка протянула стакан.

– Спаси-ибо!

Чокнулись и выпили по глоточку.

Тут нарисовалась официантка в белой рубашечке и чёрных брюках с приборами и тарелками в руках. Я попросила меню, чтобы выбрать горячее.

Через час, когда все слегка захмелели и отяжелели от закусок, музыка вдруг грянула громче и ноги сами понесли на мигающий разноцветными огнями танцпол.

Потом, разгорячённые танцами, мы снова выпили и по прекрасной всеобщей традиции закономерно пришло время задушевных разговоров. Жонглёрша сложила локти на столе и наклонилась в мою сторону:

– Ты как-то говорила, что на заводе временно. Место потеплее где-то присмотрела?

Я отрицательно мотнула головой.

– Нет, я просто уезжаю в Питер.

Жонглёрша по-пацански присвистнула.

– Серьёзно? А с кем?

Я пожала плечами:

– Ни с кем, одна.

– Не страшно одной?

– Страшно, – призналась я и, перефразировав известную поговорку, сказала: – но, как говориться, собак бояться – по улицам не шляться. Ну вообще, у меня там подруга давно живёт, так что на первых порах поможет, я думаю.

Динара подпёрла рукой щеку и протяжно вздохнула:

– Соня, забери меня с собой в Питер. Ты не представляешь, как меня это все достало. Эта соседка, эти дети…

Я развела руками.

– Ну как я тебя заберу? У тебя же семья.

– Это семья все жилы из меня вытянула, – зло выкрикнула Динара. – Вы знаете, сколько энергии могут высосать дети? Им все мало и мало! Им постоянно что-то нужно. Неужели это предел моей жизни – растить этих детей? А я ведь мечтала стать актрисой… Нет, я люблю своих детей, вы не подумайте. Но не настолько, чтобы свою жизнь на них положить. Я же в школе и пела, и танцевала, и в театре играла. Где это все? Они же… Они же мне высосали всю грудь!

При последней фразе Динара оттянула рубашку в районе груди:

– Понимаешь, Аня? У меня теперь даже сисек нет!

Аня усмехнулась:

– Понимаю. Так сосали, что у тебя глаза запали!

Жонглёрша бросила быстрый взгляд на лицо Динары и прыснула.

– Так зачем рожала – то, раз так тяжело? – задала пребанальнейший вопрос Аня. Динара пребанально ей ответила:

– Так кто – ж знал, что будет так тяжело? У тебя есть дети? Муж?

– Муж у меня умер четыре года назад, – дрогнувшим голосом сказала Аня.

Динара накрыла Анину руку своей и проговорила:

– Прости, я не знала. Соболезную тебе.

– Ничего страшного, я отпустила его, – успокоила ее Аня, – сын есть. Уже взрослый. В армии служит. Мне тоже было тяжело, когда он маленький был, но…

Динара, не дослушав, перебила:

– А у меня их три, понимаешь? Три маленьких дьявола! Представляешь, что они сегодня устроили?..

И она принялась в красках рассказывать Ане про минувшую выходку детей. Та сочувственно кивала. А Машка, улучив момент, наклонилась ко мне ещё ближе и, косясь на мамаш, кои моментально нашли общий язык, сказала:

– Слушай, а ты можешь меня с собой взять?

– С собой?

– Ага, – кивнула она.

– А почему ты хочешь со мной поехать?

– Я кроме этого города больше нигде не была, – призналась она. – А хочется посмотреть, как там люди живут… в других городах. Да и здесь мне в будущем ничего не светит, как пить дать. Вот я и подумала, раз ты одна едешь, может быть захочешь себе в напарницы кого-нибудь, а? Вместе же веселее?

– А скучать не будешь по родному городу?

– Ни любви, ни тоски, ни жалости, – изрекла она.

Машка выжидающе смотрела на меня своими повлажневшими от коньяка синими глазами, в коих плескалась странная решимость. Я пожала плечами и согласилась:

– Ну раз так, то поехали!

По-детски узкое лицо Жонглёрши просияло. Она схватила мою руку и крепко пожала ее.

Тут же бурный словесный поток Динары, выливаемый на Аньку, прекратился, и взгляд многодетной матери впечатался в меня.

– Я что-то не поняла! То есть меня ты брать не хочешь, а её с лёгкостью согласилась? – Динара перевела взгляд на Аню, – Вот, погляди! Вот так – нас, матерей и ущемляют!

– Да никто тебя не ущемляет, – улыбнулась я. – Хочешь – поехали! Только что Вадик скажет.

– А пусть попробует что-нибудь сказать! Я итак девять лет жизни на них всех положила. Довольно! Пора и мне пожить! Решено, я еду с вами. Аня, а ты?

– На кой мне Питер? – открестилась Анька.