Леди в черном

– По-моему, нет. Но давай обсудим. Спасибо, мне без сахара. – Я приняла кружку с чаем, поставила ее на стол и стала по примеру королевы-бабушки загибать пальцы. – Черт, которого видела Зинаида Колобова, – это наш вор. Не инфернальная сущность, а реальный затейник. Периодически возникающий отвратительный запах – результат химических опытов Анатолия Ефимовича: полковник сказал, процесс добычи золота из микросхем сопровождается вонью и дымом. Дорогую радиоуправляемую машинку у маленького раззявы принца Геры просто сперли, к гадалке не ходи. Что еще остается?

– Истерические припадки корги Бонечки и бес, что спалил спалеру, тьфу, шпалил шпалеру, тьфу ты, сжег он ее на фиг! – Ирка опять заблудилась в двух словах и сама на себя рассердилась.

– В собачьих истериках я не разбираюсь, но уверена, у них есть вполне реальная причина. Глисты, например, не к столу будет сказано. А что касается беса, который шпалил спалеру…

Ирка мстительно захихикала.

– Скороговорка, блин, какая-то! – Я тоже рассердилась и встала, но сначала допила чай. – Пойдем, посмотрим на заднюю сторону королевской крепости, где прежде не было камеры.

На второй линии от берега, через улочку напротив резиденции леди-садовницы, помещалось очень скромное домовладение, огороженное посеревшим от времени штакетником. Рядом с калиткой висел почтовый ящик, на нем отблескивала напечатанная на принтере и заламинированная наклейка с надписью «Ветеран ВОВ Осипов В. И.», ниже краснела аккуратно, по трафарету, нарисованная пятиконечная звезда.

– Вот так живет ветеран, – Ирка окинула взглядом заросли смородиновых кустов за щелястым забором и перевела недобрый взгляд на четырехметровую стену напротив. – А вот так – августейшие особы. Смотри, королевская крепость ветерану и вид на реку закрыла, и свет в окошке! Во двор уважаемого деда солнце разве что в полдень заглядывает!

– Такая нынче жизнь, мир дворцам, война хижинам, – поддакнула я и запрокинула голову, рассматривая высокую бетонную стену. – Куда она там еще цветочки мостила? Забор – четыре метра, плюс шпалера – какие розы заберутся на такую высоту?

Эксперт-садовник «сестра Ирина» с готовностью приняла вызов:

– Розы rambler, конечно же! Они вытягиваются на пять метров и более. Правда, цветут всего один раз, тогда как некоторые розы сlimber – неоднократно, но достигают только трех с половиной метров. Хотя мы же не знаем, как устроено пространство за стеной, возможно, там сделано террасирование, это было бы очень разумно при таких высоких стенах, чтобы не создавалось впечатление двора-колодца…

– К нам, штоль, девки? – радостно вопросил скрипучий голос за нашими спинами.

Мы дружно развернулись к дворцу задом, к хижине передом.

На штакетник, вытянув шею, навалился согбенный старичок. Чтобы поднять над забором абсолютно белую и пушистую, как одуванчик, голову, ему пришлось постараться. Дедуля кряхтел, штакетник трещал.

– Вы же так упадете, дедушка! – испугалась Ирка. – Не наваливайтесь на оградку, обопритесь лучше на меня!

Она свесила за заборчик свернутую кренделем руку, и старичок охотно за нее ухватился, задорно проскрипев:

– И подержуся, а чаво, я ж еще очень даже!

Я заглянула поверх его головы, высматривая того, кому можно было бы передать кокетливого дедулю с рук на руки. Старичок помог мне, покричав:

– Санька, Санька! Глянь, каки тимуровки пришли! – И тут же нашептал смущенной Ирке: – Правнук мой, неженатый ишшо, хороший парень… Ну, Санька же, твою налево, ходь быстрее, вечно клювом щелкаешь, так всех невест расхватают!

– Дед, ты чего разошелся? – из-за кустов смородины явился тот самый Санька – мужик лет сорока в потертых джинсах и клетчатой рубахе с закатанными рукавами. – Здравствуйте, вы к нам? Из собеса, что ли?

– Нет, мы не из собеса, – сказала я.

– Так, можа, вы от президента?! – заволновался дедушка. – С ответом, да? А я в трусах, не при параде… Стойте тут!

Он отклеился от Иркиного локтя и неожиданно резво, но заметно наклоняясь вперед, заковылял прочь от нас, бормоча что-то про непорядок и дурью башку.

– Не упадет? – Ирка проводила его озабоченным взглядом.

– До хаты дойдет, – успокоил ее Санька. – Он на ногах-то крепко держится, по двору даже без палки ходит, а ходунки, которые ему ваши в прошлом году подарили, под сушку носков приспособил, – хохотнул он.

– Мы не из собеса, – повторила я.

– Но и не из приемной президента? – Мужик осмотрел нас, справедливо рассудил, что на чиновниц мы не похожи, и объяснил: – Дед написал письмо, теперь ответа ждет и делегацию проверяющих.

– А что проверять? – заинтересова– лась Ирка. – Условия жизни уважаемого ветерана?

– Нет, что вы! Дед не стал бы писать про себя, он вообще никогда не жалуется. Ему за державу обидно. – Санька оглянулся на дом и понизил голос: – Деду сто лет скоро, а он все еще верит, что мы идем к победе коммунизма! Думает, у нас тут власть народу, земля крестьянам, что там еще было? Все лучшее детям… Он президенту про Кубань написал.

– Про всю Кубань? – восхитилась Ирка. – Сам, один, за губернатора со всеми его замами и сотню депутатов?