Леди Зима (СИ)

— А теперь, если ни у кого нет ко мне вопросов, вы можете отправляться выполнять мои указания, — бесстрастно произнёс Магистр и откинулся на высокую спинку своего кресла, — Хоть мне хотелось бы верить, что сумел донести свои мысли так, что они стали понятны даже самому тупому.

Либениум, уже открывший рот для вопроса, уловил скрытый посыл последней фразы и сделал вид, будто собирался всего-навсего зевнуть. Остальные просто поднялись на ноги. Джабба коротко кивнул и чётко печатая шаг, исчез во мраке выхода. Коротышка в коже и вовсе обошёлся без прощания, если не считать таковым злобные фразы произнесённые себе под нос. Цефеш поднял вверх руку с пальцами, сложенными особым образом и получил, в ответ, такой же, но небрежный жест. Обозначив улыбку на тонких губах, Самонелли покинул Обзорную Площадку. Мэр Ченса принялся отвешивать глубокие поклоны, бормоча при каждом: «Моё почтение, повелитель. Был безумно счастлив увидеть вас». Так он и пятился до самого выхода, куда и провалился, неожиданно для себя.

Как только смолкло эхо прощального вопля, испуганного градоначальника, безликий человек поднялся со своего места и неторопливо подошёл к магистру. За то недолгое время, пока он шагал вдоль стола, его облик успел сильно измениться. К Магистру шагал то молодой человек, то глубокий старик, то даже дородная матрона с набором подбородков под округлой физиономией. Метаморфозы прекратились, когда человек остановился у кресла чародея, зафиксировав облик на мужчине средних лет, коротко стриженом и гладко выбритом. Серые глаза смотрели твёрдо и насмешливо, а губи кривились в ехидной усмешке.

— Так какие же будут указания для меня, о повелитель, — в баритоне безликого отчётливо звенел сарказм, — Как же я могу помочь в ловле нашего старого врага? Каике будут приказы? Как ты убедишь меня совершить предательство в этот раз? Кто Он для остальных? Смутная фигура, неведомое зло, готовое разрушить мир до основания? Ты до смерти запугал людей своими сказками…

— Сказками? — живо переспросил Магистр, — Тебе ли не знать, сколько сказочного в этих самых сказках. Или ты успел позабыть насколько отличался тот мир от нынешнего. Да люди сейчас не смогут воспринять и половины того, что мы пережили. Сказки…Как я буду тебя убеждать? Подумай, если Он сумеет вернуться в полной мере, как поступит с тем, кто Его предал? Помни, чем ты обязан мне, и что сделает с тобой Он.

Теперь неизвестный, выглядел намного старше средних лет. Лоб прорезали глубокие морщины, кожа посерела, а огонь, пылавший прежде в глазах, поутих. Веки смежились, точно Безликий пытался скрыть глубокую печаль, наполнившую его взгляд. Он присел на краешек блестящего стола и потёр веки указательными пальцами, отчего весь его облик пошёл рябью, точно был всего-навсего отражением в гладкой поверхности пруда, куда какой-то озорник бросил камень.

— Чем я тебе обязан? — почти прошептал, ставший невероятно старым, человек, разглядывая массивный перстень, с огромным пурпурным камнем, который пульсировал на безымянном пальце его левой руки. Казалось, пульсация отражает удары сердца, — Да, я прожил достаточно долго, чтобы увидеть, как умрут все мои друзья и любимые; я был свидетелем того, как старый мир — мой родной мир — канул в небытие и родился другой, абсолютно чуждый мне. Может быть, я не помню, когда то это и был дар, но он давно обратился проклятием. С каждым прожитым годом, я ощущаю, как тяжкий груз, упавший на мои плечи, становится всё тяжелее. Мне даже кажется, что я не хожу по земле, а подобно тяжеловозу, таскаю за спиной неподъёмную повозку. Я устал жить…

— Это — твои проблемы, — отрезал Магистр, презрительно фыркнув, — Но должен тебя предупредить: если ты намерен сдаться, в надежде на быструю смерть от Его руки, то не тешь себя напрасной надеждой. На Его месте я бы оставил тебя в живых, позволив продолжать жалкое существование. Со своей стороны, обещаю подумать над твоими словами.

Безликий покивал, с грустной улыбкой.

— Подумаешь…Я проклинаю тот день, когда вообще согласился на твоё предложение и склонил своих товарищей, помочь в моём предательстве. Никто и подумать не мог, что всё может окончиться именно так. Тот проклятый день! Почти все тенеликие погибли, укрощая Тварь, а ничтожная горстка уцелевших невыносимо страдала до самого конца своей недолгой жизни. Остался один я, со своей болью, со своими воспоминаниями, всю горечь которых я никому и никогда не смогу передать. Да и кто захочет слушать балладу о низком предательстве, совершённом во имя безумного желания стать бессмертным? Ты тогда очень здорово нащупал моё слабое место…

— Ты закончил? — холодно поинтересовался чародей, продолжая презрительно кривить змеиные губы, — Если поток твоего словоблудия иссяк, то послушай, что скажу я. Ты, как никто другой, знаешь привычки и повадки того, кого мы ищем, значит тебе будет проще остальных подобраться к нему на расстояние удара и убить. Убить сразу же, после обнаружения.

Безликий громко хрюкнул и удивлённо уставился на Магистра. Потом расхохотался.