Ледяная кровь

– Были мы с тобой знакомы,

а теперь ты мне чужой.

Ты ступай, Роман, домой.

– Соня, стала ты другой,

не в ладу сама с собой.

Ведь тебя заворожили

и заклятие наложили!

Я смогу его разрушить!

Отогрею твою душу

я любовью и добром.

– Проку мало будет в том, -

ему Соня отвечала.

– Все, Роман, тебе сказала.

Для себя я все решила.

Для Султана буду милой.

Там тепло в его стране,

хорошо там будет мне.

– Зря ты это говоришь.

Ты не знаешь, что творишь.

Как же это мне стерпеть?

Как же кровь твою согреть?

Око вновь зашевелилось,

закачалось и раскрылось.

И опять произнесло:

– Чтоб заклятие ушло,

чтобы девушку спасти,

жертву надо принести.

И убить свою любовь.

Вот тогда согреешь кровь.

И Роман тут разозлился:

– Я с тобой не согласился!

Как же я любовь убью,

брошу я мечту свою?!

Я ведь жизнью рисковал!

Но Султан его прервал:

– Успокойся, парень, тише.

Я ведь око тоже слышал.

Я сидел и размышлял,

что же нам цветок сказал.

И, возможно, догадался.

И Султан не улыбался.

Не лице застыла грусть.

– Раз так нужно, значит, пусть

так и будет. Я решил!

Соню сильно полюбил.

И любой любить я буду!

Никогда и не забуду!

Но раз надо, отпущу.

И по ней уже грущу.

Раз так лучше для нее,

сердце я убью свое.

В жертву я любовь отдам!

Пожелаю счастья вам.

И прикрыл Султан глаза.

По щеке его слеза

одинокая скатилась.

– Лишь бы Соня веселилась, -

он промолвил и вздохнул.

А цветок ему кивнул:

– Верно понял ты, Султан.

– Забирай ее, Роман.

И скорее уходите.

Душу, сердце мне не рвите!

Только так сказал Султан,

как девичий тонкий стан

содрогнулся, изогнулся.

Удивленный взгляд взметнулся.

Громко вскрикнула девица

и, взмахнув рукой как птица,

закачалась и упала.

На полу без чувств лежала.

И мужчины подскочили,

над девицей закружили.

Стали охать и кричать,

докторов на помощь звать.

Но она уже очнулась,

поднялась и улыбнулась.

– Почему я так одета?

На дворе ведь жарко, лето!

Что же было-то со мной?

Надо мне бежать домой.

Мама с папой, верно, ждут,

себе места не найдут!

Шубу скинула с плеча.

– Нет, не надо мне врача.

Все в порядке, я здорова!

Не смотрите так сурово.

И не бойтесь за меня.

Снова прежней стала я!

Но уж вы меня простите

и домой меня пустите.

– Что же, Соня, ты свободна.

Можешь делать, что угодно.

Взгляд ее Султан поймал,

понял вновь: навек пропал.

Улыбнулся он печально.

А в груди его отчаянно

сердце бьется и кричит:

«Будь моей»! Но он молчит.

Рома руку ее взял

и ей радостно сказал:

– Вот теперь я узнаю

мою Соню! Я в раю!

Нас никто не разлучит.

А она в ответ молчит.

Им обоим улыбалась.

– Сильно я тут задержалась.

Вас, Султан, благодарю!

И поклон я Вам дарю.

Поклонилась и ушла,

и подарков не взяла.

Вслед они ей посмотрели.

– Зло разрушить мы сумели, -

говорит Султан, вздыхает.

И Роман в ответ кивает.

– Соню я не знал такой,

и веселой, и живой.

И она еще прекрасней!

Ну а я еще несчастней.

Ты, Роман, прими дары:

драгоценности, ковры.

Деньги, золото возьми.

Соню крепко обними.

Пока добрый я, иди.

Завтра буду я в пути.

Вот моя б остыла кровь,

чтоб забыть мне про любовь!

15.

И Султан в шатре один.

Властелин и господин

сам себя не узнает,

как мальчишка слезы льет.

Сам себе он говорит:

– Я богат и знаменит.

Я велик. А что с того?

Сердце хочет одного:

свет очей ее бездонных,

вместе с ней ночей бессонных.

Как забыть ее, как жить?

Разве можно разлюбить?

Руки к небу он поднял,

и с мольбой он прокричал:

– Почему любовь жестока?!

Отвечает ему око:

– Так бывает не всегда.

Не твоя ведь то беда.

– Ты подслушало меня?

– Подбодрить хочу тебя.

Неспокойно Сони сердце.

Только лишь смогло согреться,

оживиться, так смутилось.

И любовь в нем зародилась.

– Что же хочешь ты сказать?!

– Сам ты должен понимать.

И закрылся вновь бутон.

А Султан был удивлен.

В замешательство он впал,

ничего не понимал.

И поверить он боится,

что нежна к нему девица.

В думах час прошел, другой.

И нарушен был покой.

Кто-то в дверь его стучится.

Открывает, там девица.

Соня робко улыбалась

и глаза поднять стеснялась.

– С благодарностью пришла

и подарок принесла.

Вот платок, я вышивала.

Рада я, что Вас узнала.

Вы, Султан, не забывайте

обо мне и вспоминайте.

– Соня! – он ее прервал.

– Я тебя одну искал!

В целом свете ты одна!

Ты как воздух мне нужна!

Хоть чуть-чуть тебе я мил?

В ожидании застыл.

Ищет он ответ в глазах.

А глаза ее в слезах.

– Что ж ты плачешь, моя Соня?

– Отчего-то сердце стонет.

Хоть заклятие на мне было,

но светло мне было, мило

рядом с Вами находиться.

И сумели Вы пробиться

сквозь завесу ворожбы.

Нас связала нить судьбы.

– Я не верю! Неужели

ты согласна в самом деле

быть моей, со мной идти?

– Да, мне с Вами по пути,

если нравлюсь Вам такая.

Стала ведь теперь другая.

– Говорил и повторю:

я тебя любой люблю!

16.

Вечер краски приглушил.

Рома к Соне заспешил.

По знакомой шел дороге

и не чувствовал тревоги.

Радость мысль его туманит.

Свет в окошке его манит.

Верно, ждут его давно.

Бросил камешек в окно.

И окошко отворилось,

только Соня вдруг смутилась:

– Рома, вещи собираю.

Завтра я ведь уезжаю.

– Как же так? – опешил Рома.

Поразила его громом

ее речь. – А как же я?!

– Были мы с тобой друзья.

Сильных чувств тогда не знала.

Помню, что я отвечала

на любовь твою улыбкой.

Только было все ошибкой.

– Я – ошибка?! Быть не может!

Скрыть Роман не в силах дрожи.

– Рома, Рома, ты прости!