Ледяная Леди

Прекратилось веселье так же внезапно, как и началось: спустя недели две друг за другом гости начали разъезжаться и к середине ноября там почти никого не осталось. Дольше всех в усадьбе гостила молоденькая девушка, по всей видимости, родственница хозяйки. После рождественских праздников с Укромным Уголком попрощалась и она. И все вновь вернулось на круги своя: тишина, покой и закрытость усадьбы от посетителей. Время шло. Юная обитательница Уголка подрастала, и летом миссис Фриджид стала подыскивать ей учительницу. Отдавать Лею в школу она не спешила.

В это время в усадьбу по соседству, вашу усадьбу, Береговую бухту…

– А почему она так называется, доктор Квоу? Наш дом ведь от озера довольно далеко находится, – от хрипловатого голоса Юлии я даже вздрогнула: настолько неожиданно прозвучал вопрос.

– О да, сейчас это кажется странным. Логичнее было бы дать такое название дому у озера. Но когда-то на месте вашего дома находилось жилище старого моряка, который по окончанию службы обосновался здесь. Это был очень давно, еще до моего рождения, но бабушка рассказывала мне о нем. Вероятно, он так скучал по морю, что решил увековечить свою любовь. А после уж название перешло и к новой усадьбе, построенной на месте старого домика после смерти моряка.

Так вот, о чем я… в Береговой бухте тоже появились новые жильцы. Дом, к слову, к тому моменту пустовал довольно давно: прежняя его владелица умерла здесь в преклонном возрасте, близких родственников у нее не нашлось, и, пока разыскивали наследников, прошло немало дней. Потом еще потребовалось некоторое время для оформления наследства и продажи дома, поскольку переезжать новые хозяева не планировали. И вот, как раз к лету, когда малышке Лее понадобился учитель, в доме появились жильцы. Новые хозяева приехали с двумя детьми: взрослой дочерью Анной, которая только-только окончила колледж, и младшей Вероникой, которая ни на минуту не расставалась с карандашом. Забегая вперед, скажу, что никто не ожидал, что между девочками из соседних домов зародится такая горячая дружба. Да только если что-то, кроме рисования, интересовало Веронику, то это была малышка Лея.

Подружились они не сразу. Сначала Анна стала ходить в Укромный Уголок, чтобы давать девочке уроки. Она неплохо знала языки, математику и литературу. И поначалу Лее этого оказалось достаточно. Музыке и танцам мать обучала девочку сама, а через некоторое время, узнав о страсти Вероники, в дом стали приглашать и ее, чтобы научить малышку рисовать. Вот так и получилось, что все свободное время они теперь проводили вдвоем, сидя в саду или на берегу озера с карандашами и альбомами.

– Так вот откуда взялись рисунки! – ошеломленно воскликнула Жанна. Я тоже тут же вспомнила о карандашных набросках, найденных нами на чердаке в первые недели пребывания в Джибелоу. Мы с Жанной переглянулись, без слов читая мысли друг друга: нужно разыскать их после и аккуратно рассмотреть.

– Очень мило выглядели эти девочки, сидящие среди приозерных кустов в огромных шляпах, зажав карандаши в хрупких ручках… – доктор Квоу, казалось, погрузился в воспоминания.

– Да только недолго продолжалась эта дружба. К концу октября в дом вновь устремились гости: все та же разрозненная компания, за исключением нескольких новых лиц. Среди разношерстной публики, заполнившей усадьбу, выделялся один эффектный высокий джентльмен. Практически все время он просиживал у камина, курил и смотрел на огонь. В танцах, играх и других увеселениях не участвовал. Почти никогда не снимал шляпу и не улыбался. Лицо его светлело лишь при виде Леи. Ничего удивительного, конечно, если учесть, что ребенком она была очень милым: тоненькая, светленькая, вся в воздушных кудряшках. Такой ребенок не мог не вызывать улыбку, но расположение джентльмена к Лее было особенным. Казалось, она для него – единственная радость в череде мрачных дней. Он мог часами наблюдать за ней со стороны. Бог знает, что видел этот мрачный господин в чудесном светлом ребенке.

Предположения строились разные. Да только без толку. Думали даже, что незнакомец – тайный отец Леи. Но ничто, кроме особого его к ней внимания, не говорило в пользу такой теории. За все время пребывания он ни разу не то что не прикоснулся к девочке, но даже не подошел к ней и не заговорил. Были и другие, более зловещие предположения. Но опять же ничто их не подтверждало. Можно было бы подумать, что господин просто любит детей, но другие малыши гостя не интересовали вовсе.

За исключением нового посетителя все в доме было по-старому: то же внезапно нахлынувшее веселье, которое закончилось так же неожиданно, как и началось. Все разъехались, но только на этот раз в усадьбе задержался таинственный джентльмен. Молоденькая девушка, которая минувшей осенью загостилась в усадьбе, приехала чуть позже, как раз к отъезду гостей.