Ледяная смерть

Адепт вскочил на ноги, озираясь в поисках второго противника. Анкорнус материализовался у него за спиной, держа в руке дымчато-серый, исписанный непонятными рунами клинок, и прежде, чем усмиритель повернулся к нему, нанес стремительный удар. Меч, до предела насыщенный магией смерти, пробил без особого труда экран, поставленный адептом для защиты от обычного оружия, и пронзил того насквозь. Вынув клинок из тела поверженного врага и перешагнув через его труп, Анкорнус двинулся к машине, чтобы убедиться, что его главная цель, – боец КУ Христо Тончев, мертв, когда в его голове набатом зазвучал громогласный приказ: «Каладборг! В Нордхейме под Москвой! Немедленно перехватить!»

* * *

Окрестности Московского мегаполиса

Думать о том, что это за меч и откуда он взялся в ледяной пустыне, Дмитрию было некогда: орк стремительно приближался. Рукоять оружия удобно устроилась в руке молодого человека, и он почувствовал, что куда-то уходят холод, страх и усталость, а тело наполняется силой. Рука с мечом сама по себе рванулась вверх, навстречу опускающемуся топору орка, и голубоватый клинок разрубил топор, как гнилую деревяшку. Пока орк ошалело смотрел на жалкий обрубок у себя в руке, Дмитрий вскочил с удивившей его самого ловкостью, а меч, оказавшийся, к тому же, очень легким, спел песнь смерти, разрубив визитера пополам. По клинку внезапно пробежала волна синего свечения, и Дмитрий готов был поклясться, что услышал удовлетворенный вздох.

Тем временем из-за стены бурана появились остальные орки. На несколько секунд они замерли, пытаясь осмыслить внезапную перемену обстановки: их товарищ лежал мертвый, а жертва, которую они считали беспомощной, оказалась вооружена каким-то странным мечом, от которого прямо-таки разило магией. В течение этих мгновений нерешительности врагов Дмитрий успел сделать несколько шагов вперед, сокращая расстояние между собой и преследователями. Больше он не намерен был бежать. Хватит! Эта орочья банда стала для него олицетворением злодейки-судьбы, обрушившей на него и его семью столько несчастий, и он не намерен был упускать возможность расквитаться.

Но вот орки опомнились, и в Дмитрия полетели метательные топоры. Однако, меч как будто сам управлял рукой молодого человека и легко отразил их все. Затем Дмитрий сам ринулся вперед, в мгновение ока очутившись в гуще врагов, а его оружие, взвыв от восторга, начало свой кровавый танец. Казалось, волшебный клинок был везде: он успевал парировать частые удары орков, мимоходом разрубая их оружие, а в промежутках совершал смертоносные пируэты и стремительные жалящие выпады, усеивая снег мертвыми телами. Через несколько минут все было кончено: к трупу первого орка добавилось еще восемь, а последний уцелевший со всех ног улепетывал прочь. Но с лезвия меча, вокруг которого уже постоянно сиял ярко-синий ореол, сорвался морозный сгусток, настиг убегающего орка и превратил его в ледяную статую, которая через пару секунд рассыпалась на мелкие осколки.

С мрачным удовлетворением Дмитрий оглядел место бойни. Магический меч вибрировал от переполняющей его Силы и еще, как показалось молодому человеку, от удовольствия. Вдруг Дмитрий почувствовал мимолетное искажение пространства у себя за спиной. Прежде, чем его мозг смог разобраться в этом новом, до сих пор не свойственном ему ощущении, тело молниеносно развернулось, взяв меч наизготовку.

* * *

Когда Анкорнус материализовался там, где велел быть голос, его глазам предстала странная картина: посреди ледяной равнины стоял молодой человек, одетый по-летнему, в руках он держал меч, нестерпимо сиявший синим светом, а вокруг лежало несколько трупов орков. Но не это ошеломило лича: от меча исходила аура такой неукротимой жажды разрушения и свирепой Силы, которую Анкорнус, при жизни – адепт из Эллезара, а теперь лич – с трудом мог себе представить. И тут ему, едва ли не впервые за время его существования, стало страшно: ведь против этого меча его рунный клинок был не сильнее детской деревянной сабли.

При появлении лича меч взвыл от ярости, как будто увидел давнего врага, а в глазах молодого человека блеснули кристаллики льда.

– Каладборг! Избранный! – вырвалось у Анкорнуса за мгновение до того, как он, охваченный ужасом, телепортировался прочь от этого места, ибо подозревал, что промедли он хоть секунду, и его существованию во Множестве Миров пришел бы конец, причем без права на реинкарнацию.

* * *

– Значит, Каладборг? – тихо проговорил Дмитрий, глядя на меч, яростное сияние которого понемногу начинало меркнуть. – Очень приятно познакомиться.

«Мне тоже», – возник в голове молодого человека голос, похожий на шум ветра в верхушках сосен.