Ледяное небо Криона

И вообще, с рабством нужно что-то решать. Если, конечно, удастся выбраться. Пусть один человек не в состоянии изменить уклад на целой планете, где рабский труд — неотъемлемая часть экономики. Но когда люди рассуждают подобным образом, «от меня одного ничего не зависит», ничего и не меняется. Не можешь освободить всех — освободи одного! Когда каждый, у кого сохранились остатки совести, так поступит, рабство исчезнет…

Тем временем прошёл час. Поезд приблизился к верхней точке маршрута, разворотному кольцу, где добытая соль выгружалась у подъёмника. На том уровне, где Макс влился в пополнение невольников.

У разворота трудились четверо в синем, не обратившие внимания на необычный вид машиниста. Тот, покинув будку, скорым шагом, а затем и бегом отправился к клети, откуда спустился вниз в первый день пребывания в шахте.

Указатели вели прямо, но их было мало, поворотов и ответвлений — много. Так как добыча на этом этаже давно не велась, он оставался практически безлюден.

Но скоро люди окажутся на пути.

Никакие сентиментальные «не убий» и «каждый человек — вселенная» Макса ничуть не сдерживали, потому что весь персонал шахты — это массовые серийные убийцы. Спровадить вниз человека, в том числе захваченного пиратами раба, всё равно, что убить его — сразу, через месяц или год-полтора, не важно.

Макс читал про операции одной российской ЧВК в Африке, пару раз видел этих ребят с шевронами «Наш бизнес — смерть, и бизнес идет хорошо». У владельцев соляной шахты, наверно, тоже неплохо. Но они и их сотрудники вычеркнули себя из списков тех, о ком стоит беспокоиться.

Поэтому когда у раскрытой клети, ведущей в преисподнюю, обнаружилась парочка в синих бриджах и куртках с нагрудной эмблемой в виде кристалла соли, Макс на миг задержался лишь для того, чтобы решить — кого. Пухлый и очень молодой парень с едва наметившейся бородёнкой как раз подходил под определение «слабое звено», в отличие от напарника, мужика крепкого и заматеревшего.

Под низкими твёрдыми сводами выстрел грянул очень гулко. Матёрый упал лицом вниз — наполовину внутрь клети, куда грузил ящики с провизией.

Стало немножко совестно. Не перед убитым, а перед шахтёрами, которые получат еду с запозданием. Собственно, почему с опозданием?

— Дубинку уронил на пол. Быстро! Теперь опускай клеть.

— Но… — пухлый беспомощно указал на незакрытую кабинку створками наружу и бездыханное тело.

— Хочешь лечь рядом с товарищем? Быстро!

Пухляш покорно повернул рычаг. Лифт под весом более чем тонны продуктов и воды двинул вниз, не обратив внимание на створки, отломанные и оставшиеся лежать на площадке рядом с ногами застреленного.

Перерубленный труп уехал вниз. Скоро Балдис узнает, что его машинист не зря спрашивал про побег. Завидуй, подземный любитель мальчишечьих попок!

— Что дальше… господин? — проблеял охранник.

Взятый по блату размазня, решил Макс.

— Сейчас прогуляемся. Мне надо кое-что прихватить. Затем расскажешь, как выбраться на поверхность.

Под дулом револьвера тот покорно поплёлся вперёд, к повороту в отнорок, который отыскать оказалось не просто.

— Ёш твою… — матюгнулся охранник, споткнувшись о первый труп.

— Не ёш, а некогда свободный человек, которого вы, подонки, затолкали под землю и замучили до смерти. Хочешь составить ему компанию?

— Нет, господин.

— Тогда смотри вверх. Видишь дырку? Полезай, просунь руку. Там у самого края рюкзак. Вытаскивай.

Роста ему не хватило. Подгоняемый угрозами и нервно двигающимся стволом револьвера, недотёпа перетащил под дыру все трупы и взгромоздился на них, вызвав треск ломающихся рёбер. Рюкзак всё же достал.

— Это не я, господин…

— Ты о чём?

— На этом уровне не добывают лет пятьдесят. Те люди умерли до моего рождения. Я всего только четыре недели работаю…

— Успев переправить вниз десятки, а то и сотню человек, которым не суждено вернуться к солнцу.

— Но… господин… Не я же решаю, кому отправиться в шахту и умереть.

Макса подобная демагогия только злила.

— Исполнивший преступный приказ сам становится соучастником преступления. Рассказывай, как вы поднимаетесь наверх?

— Там — другой лифт. Садимся, едем.

— Потом следующая пересадка?

— Нет, выход уже на земле. На льду.

— Отлично. Пошли.

Снова пустынные коридоры. И в конце — такая же затянутая сеткой клетуха, куда должна спуститься сверху кабина лифта.

Макс выкинул гильзу и вставил патрон в свободное гнездо барабана.

— Вызывай кабину. Где кнопка?

— Так нет кнопки… Надо снять ту трубу и сказать оператору наверху.

— И что ты стоишь? Говори, чтоб подал вниз! — дуло револьвера упёрлось в складку на загривке парня.

— Он сам едет…

И правда, массивный блок с грузами-противовесами устремился вверх. Значит, кабина опускается. И, скорее всего, не пустая.

Макс оттащил пленника на десяток шагов, организовав оперативное пространство. Ждал недолго. Вышли два мордоворота с дубинками и с кобурами на поясе, за ними — очередное пополнение будущих жмуров, всего лишь полдюжины.