Ледяное сердце

Пусть даже жалеют и успокаивают, отчего рыдается только сильнее. Зато со слезами отчасти уходят и боль, и обида.

В дверь позвонили.

– Я открою, – успела первой Света, поднялась с места, но, пока шла в прихожую, пока отпирала замок, в голове возникло предположение, что, скорее всего, зря она вызвалась.

У папы есть ключи, он бы звонить не стал. Тогда кто там? Соседи? Вполне возможно. Но куда более вероятное – Эдик.

Глава 4

Света не ошиблась – действительно он самый. Стоял на пороге с виноватым и несчастным выражением на лице. Но она тоже так умела, если надо. Хотя сердце и дрогнуло по-настоящему, и, даже вопреки тому, что не желала Эдика видеть, Света всё-таки ждала его появления, именно такого: с извинениями, с раскаянием, с объяснениями.

Зачем? Да кто ж разберётся, зачем? Просто люди так устроены. Не нравится им что-то терять, даже если оно больше не нужно или причиняет неудобство и боль. Это как выбрасывать старую вещь или испорченные продукты из холодильника. Жалко. Вдруг ещё пригодится.

Ага. Чтобы отравиться и сдохнуть. Ведь стоило ей представить увиденное днём, к горлу опять подступила волна тошноты. Вот Света, ничего не говоря, и попыталась захлопнуть дверь, но Эдик ловко вцепился в край, потянул назад, на себя, произнёс с обидой и упрёком:

– Свет! Ну что ты на самом деле?

– А что я? – Она не отпустила ручку, но перестала перетягивать, шагнула через порог на лестничную площадку, загораживая проём. – Хотя… какая разница? – И вывела, насколько получилось твёрдо и сухо: – Ты зря пришёл.

– Не зря, – с уверенным напором возразил он, заглянул вглубь квартиры. – Может, впустишь всё-таки?

– Зачем?

– Ну не прямо же здесь разговаривать.

– А где? – Света сделала ещё пару шагов, прикрыла дверь за спиной, давая понять, что для неё однозначно не существовало никаких иных вариантов. – Дома всё занято. В одной комнате Анфиса. В другой папа, – соврала, и глазом не моргнув. – На кухне мама. В туалете, что ли? Или может, их в туалете собрать и запереть? Или погулять выгнать?

– Свет, ну достаточно, – с прежним доверительным и чуть обиженным упрёком попросил Эдик. – Ну что ты сразу ёрничаешь и передёргиваешь? – Добавил наставительно, взывая к разуму: – Мы же взрослые люди. Давай поговорим конструктивно, без ненужных страстей.

– А нам есть, о чём разговаривать? – откликнулась Света, дёрнула плечами. – Лично мне не о чем. Смысл? По-моему, и так всё предельно ясно.

Она и сама старалась не подпускать лишних эмоций, выглядеть как можно независимей и спокойней. Только получалось не очень: глаза тихонько пощипывало, словно в них соринки попали, в горле стоял твёрдый комок, который постоянно приходилось сглатывать, а ещё сжимать губы, чтобы не выдать их нервной беспомощной дрожи.

– Ну вот что тебе ясно? – тоже не слишком-то следуя самим же заявленным условиям конструктивизма и сдержанности, весьма экспрессивно выдохнул Эдик. – Ты хотя бы выслушай для начала. Нам же слова для того и даны, чтобы с помощью их свои проблемы решать, а не так вот. По-детски. Тайком вещички собрала и сбежала.

– Я думала, ты тоже уже дома будешь, – опять без стеснения соврала Света, или, скорее, чуть исказила факты. – Но ты, видимо, всё ещё слишком занят был. Зачёт никак не принимался.

Эдик только недовольно раздул ноздри, но не стал ни одёргивать её, ни в очередной раз упрекать, что она напрасно ёрничает и передёргивает.

Как благородно с его стороны!

– Я понимаю, что ты имеешь право обижаться, злиться и язвить, – многозначительно произнёс он. – И даже на импульсивные поступки имеешь право. Но и ты меня пойми. Я прихожу, а дома никого. Ни тебя, ни твоих вещей. Представляешь, что я почувствовал?

– Представляю, – Света мелко и усердно закивала. – Наверняка расстроился. – Снова на пару секунд сжала губы. – Потому что теперь тебе придётся одному за квартиру платить. А это в два раза больше и уже ощутимо. Плюс коммуналка.

– Да ты… – Эдик опешил, даже дар речи потерял на несколько мгновений, – ты о чём? – Воскликнул с праведным негодованием: – Ты считаешь, я из-за этого?

– Да нет, не только, – возразила Света. Голос слушался всё меньше, грозился тоже задрожать, перейти в надорванный шёпот или всхлип. – Я ещё обычно и порядок наводила, и поесть готовила. А тут и это самому придётся. Или подожди-подожди! – внезапно опомнилась она, наигранно всплеснула руками. – Задолжники же всегда есть. Задолжницы. Вот пусть они с тобой не только обжимаются, но ещё и уборку генеральную делают, и стряпают. Ты, главное, выбирай общежитских. Они в этом плане более умелые и самостоятельные.

– Ну вот чего ты несёшь? – возмутился Эдик, страдальчески закатил глаза, показательно раздосадованный и отчаявшийся из-за её упёртого нежелания понять. – Ну блин, Свет! В жизни всякое бывает. Не существует идеальных людей, все ошибаются. Ну поддался порыву, проявил слабость. Я ж мужик, в конце концов. В самом рассвете, а не какой-нибудь старпёр. А оно само в руки идёт. И вообще это было несерьёзно. Ничего запредельного, просто пофлиртовали немножко.