Ледокол «Ермак»

„Пахтусов“ немедленно повернул на обратный курс, подняв судам сигнал „вернуться в гавань“. Однако этой неудачей попытка пройти в Карское море еще не кончилась. Ледокол „Ермак“ при обратном следовании к месту своей якорной стоянки наскочил на 16-футовую каменную банку и плотно сел на ней. Он шел все время за „Пахтусовым“, на котором производился промер, так как в западной части Шара промер был очень редок, когда же стали подходить к якорному месту малых судов, то некоторые из них забрались между „Пахтусовым“ и „Ермаком“, вынудив этим последнего уклониться от следования за „Пахтусовым“, и он вскоре выскочил носом почти у линии промера на неизвестную банку, имевшую размеры по ширине и длине около 200 саженей с глубиною кругом в 8 саженей, а на самой банке в 16 футов. День, полный неудач и разочарований!

Теперь положение серьезно осложнялось: Югорский Шар забит льдом; „Ермак“ на камнях и требует помощи, а между тем 24 августа (6 сентября) – срок, позже которого, согласно контракту, зафрахтованные немецкие буксиры в Карское море не идут, приближался, к тому же опять задул безнадежный норд-ост; из Югорского Шара пошли новые и новые массы льда. „Ермак“, выскочивший на камень, стоял как раз на пути идущих из Югорского Шара льдов. По приказанию подполковника И. С. Сергеева немедленно отправились к ледоколу три немецких буксира с несколькими лихтерами, на которые „Ермак“ и начал разгружаться.

Первоначальные попытки немецких буксиров сдернуть „Ермак“ никакого успеха не имели; несмотря на то что ледокол только носом сидел на банке, тем не менее слабые буксиры пока ничем не могли помочь тяжелому судну.

Для ускорения разгрузки ледокола с „Пахтусова“ и „Бакана“ была взята часть команды. Время терять действительно было нельзя; из пролива пошел очень крупный лед, который мог серьезно повредить судну, сидящему на камнях. О величине и солидности льдин, выносимых из Югорского Шара, можно судить по следующему факту: в ночь с 18-го на 19-е августа отдельные льдины, выносимые из пролива, встретив на пути своего следования сидящего на камнях „Ермака“, повернули тяжелое судно на его каменной точке опоры, как на штыре, на 180°.

Пока подавалась необходимая помощь „Ермаку“, начальник экспедиции, И. С. Сергеев, 18 августа предпринял вторично поездку на оленях на Карскую сторону острова Вайгача, чтобы еще раз лично убедиться в состоянии льдов Карского моря, с тем чтобы, если оно окажется заполненным льдами, сделать попытку пройти через Карские Ворота. Вернувшись вечером того же дня обратно, он привез довольно благоприятные вести: „Лед, правда, еще держится вблизи выхода из пролива в Карское море, но в значительно меньшем количестве, чем раньше; при первом же южном ветре экспедиция должна пройти в Карское море“. Эти же результаты были получены генерал-майором Вилькицким, осматривавшим море с Хабаровой сопки.

Однако южный ветер не начинал дуть, а дувший ранее северо-восточный еще усилился и усерднее погнал лед из пролива, у входа в который стояли теперь собранные все суда экспедиции.

Разгрузка „Ермака“ продолжалась без перерыва день и ночь, однако же не всегда возможно было держать около него лихтеры, почему уголь сбрасывался большею частью в воду, даже не удалось принять с него выкачивавшуюся за борт пресную воду, так как подошедший для этого „Пахтусов“ получил громадной льдиной удар в носовой балласт. Льды, выносимые из Югорского Шара, к вечеру 19 августа медленнее пошли из пролива. Около 4-х часов того же дня в море показались два парохода. Это были давно ожидаемые в экспедиции транспорты „Свеаборг“ и „Гапсаль“ с железнодорожными грузами.

Теперь на Вайгаче собрался весь состав судов экспедиции и для выяснения положения „Ермака“ и дальнейших о нем попечений на него отправился генерал Вилькицкий. Днем 19 августа северо-восточный ветер прекратился, а к вечеру того же дня задул слабый давно ожидаемый южный ветер, от которого и зависел теперь проход экспедиции. Рано утром 20 августа оба немецкие коммерческие парохода, шедшие с товарами на Обь, поспешили в пролив, из которого, однако, не показывалось более льда. Ушедшие в пролив пароходы, не возвращались, что служило указанием на то, что Югорский Шар теперь проходим для судов.