Н.И. Павленко

ЛЕФОРТ

^{«Молодая гвардия», 2009}

ПРЕДИСЛОВИЕ

В 1717 году, будучи во Франции во время своего второго заграничного путешествия, Петр спросил у регента малолетнего короля Людовика XV, имеются ли у него друзья. Тот начал называть фамилии министров. Царь прервал регента:

— Это подданные, а не друзья.

У самого Петра друзья имелись. Под друзьями он подразумевал близких ему людей. К их числу относились Франц Яковлевич Лефорт и Александр Данилович Меншиков.

Этих двух вельмож роднила прежде всего преданность Петру. Во всем остальном они существенно отличались друг от друга.

Меншиков, как известно, был неграмотным. Лефорт, напротив, был образованным человеком. Он, правда, не мог похвастаться блестящим образованием, но на фоне отечественных грамотеев отличался разносторонними познаниями.

Меншиков прославился фантастической алчностью. Ко времени своего падения в 1727 году он владел почти 150 тысячами душ крепостных, слыл по богатству вторым после царя человеком в России. Свое богатство Александр Данилович сколотил грубым захватом чужих земель и живших на ней крестьян, мздоимством, грабежом казны, выпрашиванием пожалований у царя и царицы. Лефорт же был бессребреником. Он не использовал близость к царю для безнаказанного грабежа казны и подданных. Не выпрашивал он пожалований у своего приятеля-царя, довольствуясь его щедростью, не вымогал взяток у лиц, которым оказывал разного рода услуги, и после своей смерти оставил вдове долги, которые пришлось выплачивать самому царю.

Меншиков отличался безграничным честолюбием — он выпрашивал у Петра I и Екатерины I чины и звания, перечень которых занимает целую страницу печатного текста. Его мечта состояла в том, чтобы породниться с царствующей династией, выдать свою дочь замуж за малолетнего императора Петра II. Он едва не добился этого брака, и только болезнь помешала ему осуществить свой план. Лефорт тоже не был обделен чинами. Но он не выпрашивал их, а получал по инициативе самого царя.

Было и еще одно отличие Лефорта от Меншикова — пожалуй, главное. Оно состояло в том, что Александр Данилович — при всех своих недостатках — принадлежал к числу лиц государственного масштаба. Он прославился на военном поприще победой у Калиша, внес весомый вклад в разгром шведов под Полтавой, обладал талантами администратора, занимал должности столичного губернатора и президента Военной коллегии. Франц же Яковлевич не вмешивался в дела внутренней и внешней политики и оказывал влияние на венценосного приятеля преимущественно в сфере нравственности и морали.

Сближало же Меншикова и Лефорта одинаковое к ним отношение современников. Когда они пользовались дружбой с царем, перед ними гнули спину, заискивали, им угождали, а после их падения (в случае с Меншиковым) или смерти (в случае с Лефортом) о них забыли, причем к Лефорту это относится даже в большей степени, чем к Меншикову. Лефорт был иностранцем, а на иностранцев в то время смотрели весьма подозрительно.

Самую негативную оценку Лефорту дал его современник, князь Б. И. Куракин. Он называл Лефорта виновником европеизации России, которую считал великим бедствием для страны. Лефорт, писал Куракин в своем незаконченном сочинении об истории России, «был человек ума великого, а особливо остроты, но к делам неприлежный, понеже любил забавы, а особенно склонен был к питию, и оной был первым, который начал с офицерами и купцами-иноземцами обходиться. И по той своей склонности к иностранцам оный привел в откровенность ко двору и царское величество склонил к ним в милость». В другом месте сочинения Куракина обнаруживаем еще более негативную оценку влияния Лефорта на Петра: «Помянутый Лефорт был человек забавный и роскошный или назвать дебошан французской и непрестанно давал у себя в доме обеды, супе (ужины. — Н.П.) и балы. И тут в его доме первое начало учинилось, что его царское величество начал с дамами иноземскими обходиться, и амур начал первой быть к одной дочери купеческой, названной Анна Ивановна Монсова. Правда, девица была изрядная и умная. Тут же в доме Лефорта началось дебошство, пьянство великое, что невозможно описать, что по три дни, запершись в том доме бывали пьяны, и что многим случалось от того умирать. И от того времени и по сие число и доныне пьянство продолжается и между великими домами в меру пришло. Помянутый же Лефорт с того времени пришел до такого градуса, что учинен был генералом от инфантерии, а потом и адмиралом, и от пьянства скончался».