Легенда чертовой дюжины (СИ)

От последних слов Милина почувствовала боль как от удара. Она вздрогнула. Андрей заметил это. Он удивленно посмотрел на девушку.

- С тобой всё в порядке? Кстати ты выглядишь очень бледной. Тебе бы не мешало хорошенько отдохнуть.

- Да я итак не очень-то загружена.

Андрей, молча, покачал головой.

- У меня есть идея!

- Хорошая идея? – Милина заигрывающе подняла бровь.

- Замечательная! Я предлагаю поужинать вместе. – О,нет! От одной только мысли о еде Милина почувствовала приступ тошноты. Как-бы поделикатней отказать Андрею?

- Эмм…знаешь, боюсь, что не получится. Я действительно неважно себя чувствую и…

- Понимаю. Всё в порядке. – Андрей понимающе улыбнулся. – Я отвезу тебя домой.

- Не стоит. Я ведь на своей машине.

- Хорошо. Отвезу тебя на твоей машине. – При этом Андрей сделал акцент на «твоей». Спорить с ним у Милины не был сил.

- Спасибо. А свою ты куда денешь? – Андрей снисходительно посмотрел в ответ.

- За ней придется ехать на такси. – Испугавшись, что девушка начнет протестовать, добавил: - Поверь, это мелочи.

По дороге они ехали молча, не обронив ни слова. У Милины не было сил даже на разговоры. Андрей понимая это, старался не докучать девушку болтовней, лишь иногда бросая на нее тревожный взгляд. Дорога показалась бесконечной, по крайней мере для Милины. Наконец они приехали. Открыв глаза, Милина почувствовала холод. Девушка задрожала. Ее трясло как в лихорадке. Она попыталась скрыть дрожь, но тщетно. Андрей заметил это.

- Уу, дорогая, да у тебя кажется жар! – Протянув руку, он дотронулся до ее лба. Кожа Милины была теплой. Всегда. – Странно. Температуры нет. – С этими словами Андрей убрал руку со лба девушки и, опустив ее ниже, пальцами провел по ее щеке. Милина дернулась, как от удара. Юноша усмехнулся:

- Такая дикая. Неприступная. Хрупкая. – Он говорил это, словно заучив наизусть, его голос звучал как под гипнозом. Милина не сразу поняла, как его губы коснулись ее губ. Они показались ей невероятно теплыми. Человеческое тепло согревало ее, не так, как адское пламя, но вполне достаточно, чтобы вернуть девушке жизнь. «Что ты делаешь, идиотка?! Ты погубишь вас обоих!». Эти слова в сознании отрезвили бестию. Она отпрянула от него. Но было уже поздно. Парень не понимал, что происходит, он не понимал, не знал, что нельзя целовать бестию. Она, сама того не желая, заманила его в свои адские сети. Но она ведь чертовка – ее адская сущность дала о себе знать. Сам виноват! Нужно было держаться от нее подальше! Хорошо, что еще себя не погубила. Где же была твоя бдительность, глупая бестия? Если бы Милина не была так слаба, она бы не допустила этого. Она одна во всем виновата. Нужно было охотиться. Теперь же она словно магнитом притянула себе новую жертву. Она не хотела, чтобы этот юноша был ее жертвой. Она знала, что он обречен. Она не забрала его душу, но завладела сердцем.

- Спасибо, что подвез меня. Ты должен идти.

Андрей молчал. Он смотрел ей в глаза. «Ну что ты делаешь? Безумец!» - Иди же! – Парень молча подчинился. Выйдя из машины, он повернулся, чтобы захлопнуть дверцу. Но прежде он обернулся, чтобы еще раз посмотреть на прекрасную бестию. Его глаза были полны невыносимой боли.

Придя домой, Милина не раздеваясь рухнула в кресло. Который час? Часы показывали 20:15. О! плохая была идея вступать в клуб, а уж тем более становиться его президентом. Не хватало еще ночевать в школе! Что-то дома совсем тихо. Где же Алекс? Опекун в последнее время просто клад для подопечной – он все чаще отсутствовал. Милина любила его больше, когда его не было дома. Разведя огонь в камине, и почувствовав долгожданное тепло, ей страшно захотелось кофе. Энергия, позаимствованная у Андрея, придала девушке сил. Ненадолго. Она знала, что уже завтра ей станет хуже. Эта мысль изрядно ухудшила настроение. Что ж, завтра будет день, завтра будет…пища? Ну, можно и так сказать. Налив кофе, Милина вдохнула его аромат. Она уже собиралась пройти в гостиную, чтобы в уютном кресле сполна насладиться любимым кофе, как ей помешал телефонный звонок. На том конце провода прохрипел сдавленный голос Андрея:

- Как ты себя чувствуешь? – Если бы Милина была человеком, ее сердце непременно сжалось бы от боли, услышав столько горечи в голосе юноши. Но Милина не была человеком. Тем не менее, человеческая сущность, которую она имела неосторожность впустить в свой бездушный мир, кольнула жалостью в сердце девушки. Она уже забыла это чувство. Забыла, как это – кого-то жалеть. Набрав в легкие побольше воздуха, она выдохнула:

- Гораздо лучше, спасибо.

- Я только хотел сказать, что… то, что произошло …

- Ничего не было!

- Как же? – Андрей растерялся. Что она несет?