Легенда о яблоке. Часть 1

– Да пошел ты, знаешь куда!? Не очень-то и хотелось быть твоей дочерью! Но, знаешь ли – отцов не выбирают! Да ты и не был отцом мне! Кто учил меня всем мудростям жизни? Не ты! Кто ободрял и поддерживал меня? Не ты! А ты всего лишь старый развратник и сводник! Ты думаешь, я не видела, как ты изменял маме?! Я все видела, и всю жизнь с этим жила!

Ланц оцепенел и потерял дар речи.

София повернулась и побежала к воротам. Но, остановившись на полпути, она оглянулась и выкрикнула так громко, чтобы отец непременно услышал ее:

– И попробуй только тронь маму! Матерь божья, как же я тебя ненавижу!

Сколько же подлости было в этом мире. И сейчас София отчетливо понимала, что вся она исходила от мужчин…

***

Софии больше некуда было бежать, как только к доктору Логану. Чувство безысходности распирало грудь и сдавливало виски. Слезы душили, обжигали щеки, и губы, искусанные в кровь, пощипывало от соленого концентрата. Сейчас ей нужен был человек, которому она безгранично доверяла, который непременно был бы на ее стороне.

Крестного не оказалось дома. София вспомнила, что сегодня он должен был заступить на дежурство. Оставив рюкзак у порога его дома, она расстроенно побрела в клинику.

Время подходило к пяти вечера. Веселые искры бенгальских огней сверкали в окнах клиники. Маленький коллектив праздновал наступление Рождества. Девушка беспрепятственно прошла к кабинету крестного и, грустно наблюдая за весельем медперсонала за празднично накрытым столом, с глубоким чувством одиночества прислонилась к дверному косяку. Она простояла так около десяти минут, прежде чем ее заметил крестный. Он приятно удивился и кинулся обнимать крестницу.

– Фисо, какая неожиданность!

София уткнулась лицом в его теплую шею и зажмурилась от вновь подступающих слез. Вдруг так остро стало жаль себя и обидно, что она прижалась всем своим хрупким телом к мужчине и долго не отпускала его.

Бен ощутил мокрый кончик носа на своей шее и сразу же догадался, в каком настроении девушка. Не говоря ни слова, он взял ее за руку и отвел в процедурную.

Запах спирта и хлора привел Софию в чувства. Она поморщила нос, несколько раз чихнула и горько улыбнулась.

– Я очень рад тебя видеть! Но сердце дрогнуло от твоего вида. Что с тобой, моя девочка?– озабоченно спросил Бен и краешком халата утер слезы с щек крестницы.

София села на кушетку, пожала поникшими плечами и слезным голосом рассказала все, что с ней произошло за этот день. Во взгляде Логана отразились искреннее сочувствие и понимание, которых так не хватало Софии. Тревога и печаль тоже не укрылись от ее глаз.

Бенджамин очень переживал не только за крестницу, но и за душевное состояние Хелен. София была сдержанна и не коснулась темы отношений крестного и матери, только со вздохом огорчения еще раз крепко обняла его.

– Я сделала все неправильно?– сомневаясь в себе и надеясь на мудрый совет Бена, спросила София.

– Кто знает, что правильно мы делаем, а что нет? Кажется, что одним поступком ты перечеркнул всю свою жизнь, но если бы не он, то не было бы того, что имеешь сейчас,– философски ответил Логан, не зная, как отнестись к случившемуся.

– Ты считаешь меня неблагодарной?

– Разве я так сказал?

– Нет. Я чувствую это сама,– огорченно призналась София.– Если все это правда, что наговорил отец, то, выходит, вся ответственность за благополучие семьи лежит на мне? Но я не просила этого!

София вздрогнула от негодования и пронзившего горячей волной чувства несправедливости. Обида душила до слез. Ее голос срывался на истерический смех, дрожал, она с трудом выговаривала слова:

– Ты бы поступил так с собственной дочерью, если бы оказался в подобной ситуации?

Не успел Бен раскрыть рот, как София уверенно ответила за него:

– Не думаю. Ты бы сделал все, чтобы найти другое решение. Почему же он так беспощаден? А знаешь, почему? Потому что, это проще всего – сломать жизнь другому человеку, избежав всех хлопот и мучений. Ничего не нужно делать самому. Просто пожертвовать какой-то вздорной, капризной девчонкой, дочерью, которая никуда не годится! Как жестоко!

– Фисо…

Логан участливо погладил девушку по руке и расстроенно покачал головой.

– Что мне делать, Бен?– отчаянно нуждаясь в решении, прохныкала София и потерла отекшие от слез веки.

Уговоры и утешения Логана не избавляли от тревожных мыслей, а только обостряли мучительные чувства. София чувствовала вину за непокорность, непреклонность, трусость, из-за которых ее семья могла лишиться всего, что имеет, но перешагнуть через себя, свои принципы, примириться с мыслью о самопожертвовании она не могла. И главное – с кем? С Крисом Рискиным! Все в ней противилось этому.

Она мысленно перебирала массу аргументов, причин, чтобы избежать такого расклада, сохранить поместье, дело отца и не оставить мать и сестру без средств к существованию. Она понимала, что будет испытывать угрызения совести всю жизнь, если из-за ее эгоизма родных признают банкротами. Но всей душой и мыслями упиралась, не позволяя чувству вины и долга поймать себя в ловушку.