Легенда о капитане Бероевой

Бероева спорить не стала и отправилась в зал, предназначенный для заседаний личного состава городского участка. Помещение было довольно большое, рассчитанное, как минимум, человек на восемьдесят. На поверку, в нем находилось не более двадцати, среди которых было: два участковых, три оперативника, двое гаишников, трое сотрудников патрульно-постовой службы, одна девушка по делам несовершеннолетних, трое заместителей руководителя, оперативный дежурный, следователь, дознаватель и двое представителей вспомогательных служб.

Чести зачитывать события, произошедшие в эти выходные, выпала сменщику Чеботарева – невысокому мужчине, сорокалетнего возраста и коренастого телосложения – в чине майора полиции. Нет ничего удивительного, что, кроме известных уже: трупа Ипполитова, драки возле Дворца культуры и бойни, устроенной «у Петровича», Бероевой пришлось узнать, что на территории района и города было еще два семейных скандала, а также скончалась бабка восьмидесяти лет от роду.

Как только доклад был закончен, и доведен распорядок этого дня, начальник, прежде чем всех распустить, грозно потребовал:

- Бероева, Юдин, после совещания – у меня в кабинете. Все остальные – по рабочим местам.

Как только руководитель скрылся за дверью, немногочисленный личный состав этого городка поднялся и, следуя друг за другом, стали двигаться к выходу. Их примеру не замедлили последовать и двое озвученных офицеров. Не обмолвившись в коридоре ни словом, они выполняя данное им указание, тут же направились в кабинет Симанцова. Тот сидел за своим столом с очень озабоченным видом. Не приглашая присесть, лишь только двое сотрудников переступили порог, Алексей Геннадьевич, стараясь не выдавать своего гнева, промолвил:

- Вы, что это, товарищи офицеры, «мать вашу», затеяли? За те пару дней, что у нас появилась московская гостья, наш маленький самый спокойный с стране городок превратился в «Чикаго». Столько происшествий, связанных с применением насилия, у нас никогда еще не было и – это, я еще не говорю о тех четырех трупах, что «тянут всю область ко дну». Вам что, больше нечем заняться, как только бегать по кафе и танцулькам? Если так пойдет дальше, то я вынужден буду, милая леди, ходатайствовать об окончании Вашей командировки. Все ли Вам, господа – пардон – и, конечно же, дамы, понятно?

- Я отлично Вас поняла, товарищ полковник, - в тон ему твердила Бероева, продолжая оставаться непроницаемой, в знак субординации вытянув руки по швам, - однако, отвечу Вам тем же «мать вашу» тоном. Вы, наверно, забыли, что я нашим дорогим Министерством наделена чрезвычайными полномочиями и могу поступать по своему усмотрению, вплоть до отстранения Вас от должности, если, конечно, в этом возникнет необходимость. Я надеюсь – вот это понятно?

- А немного ли, девочка, ты на себя здесь берешь!? - отстраняя условности, перешел на «Ты» Симанцов, интенсивно водя желваками, - Отстранять меня, «блин», от должности!? Я думал, ты сюда помогать приехала, а ты только усугубляешь то негативное внимание, которое за последнее время, словно приклеилось к нашему городу.

- Вот именно за этим меня сюда и прислали, - скрестила на груди руки Оксана, показывая, что чувствует себя совершенно уверенно, не смотря на грубое отношение местного руководства, - и можете даже не сомневаться, что, как и всегда, я разберусь со всем, что здесь происходит, а главное, что пытаются скрыть от постороннего глаза. Достаточно ли ясно, я выражаюсь?

- Я вижу, «подруга», что ты совершено не управляема, - подполковник едва сдержался, чтобы не обматерить московскую сыщицу. - Смотри, как бы не обломаться.

- Вы мне, Алексей Геннадьевич, будьте любезны, не угрожайте, - продолжала сохранять вежливость девушка, - не хотите помогать – ну, и не надо – просто не мешайте тогда. Я сама справлюсь. Если у Вас всё – разрешите идти.

- Ступайте, - нехотя произнес Симанцов, понимая, что так и не смог обуздать эту своенравную московскую «бестию», когда же они уже повернулись, чтобы выйти из кабинета, обращаясь к участковому грубо «бросил», - а ты, Родя, если вздумаешь ей еще помогать – помни, что у тебя есть и, свои – прямые обязанности, от которых тебя никто не освобождает, и за которые я с тебя спрошу по полной программе.

- Ты как? - спросила Оксана, лишь только они остались вдвоем, - Переживаешь?

- Нет, все нормально, - не в силах скрывать охвативших его эмоций, отвечал Юдин с легким дребезжанием в голосе, - у нас здесь такое часто бывает. С начальником стараемся вообще не пререкаться. А тут ты – так его осадила. К нему теперь до обеда лучше не заходить – уж точно – попадешь под горячую руку.

- Смотри, Родя, если тебе помогать мне «в напряг», - Оксана нежно разглядывала привлекательного мужчину, - то лучше не надо. Я как-нибудь одна. Не впервой.

- Не переживай, я со всем справлюсь, - несколько «сухо» произнес Юдин, - говори, что надо, а я помогу. И да – это – извини за вчерашнее, так и знал, что так будет, поэтому и занервничал.