Легенда о капитане Бероевой

Оксана обошла кровать со стороны ближней ко входу и действительно обнаружила там пару великолепных ковбойских женских сапог с удивительным индейским рисунком. При отсутствии молнии, они были чисто кожаными сплошными на небольшом обточенном каблуке. Легко их надев на красивые ноги, оперативница удовлетворенно отметила, что они совершенно подошли по размеру и пришлись по стопе, словно влитые.

— Ты откуда узнал!? — громко спросила она через разделявшую их перегородку, имея в виду, что тот угадал с ее вкусом и подобрал именно те сапоги, что она предпочитала всей остальной женской обуви.

— Мне сообщили с России, — не стал укрывать свой источник американец, — вопросу удобной одежды мы уделяем не мало внимания, поэтому первым делом я поинтересовался, что ты любишь носить.

— Да, с размерами ты угадал, — довольно сказала российская гостья, выходя из своего отделенья и блистая ослепительной красотой, — жаль тебе не сообщили, что я не люблю военную форму, мне гораздо ближе обмундирование полицейских, либо же просто гражданское платье. А вот с сапогами ты попал прямо в яблочко.

— Мне рассказали о твоих предпочтениях, — разъяснил капитан, ничуть не меняясь в лице, словно был сделан из бронзы, — но я все же подумал, что наша одежда будет намного удобней, тем более, что в нее можно много всего положить, а материал настолько прочный, что способен выдержать долгие продолжительные походы, ничуть не меняясь в своем качестве.

— Ладно, — согласилась Бероева, пытаясь своим уже знакомым нам взглядом растопить холодную оболочку своего собеседника, — с этим вопросом понятно. Я удобно одета и очень признательна за такое внимание. Что дальше? Какие у нас будут планы?

Здесь слово взял молчавший до этого Джордан, не пожелавший оставаться в стороне от этой беседы:

— Сейчас уже время к обеду, поэтому сегодняшний вечер посвятим последним приготовлениям, а завтра с утра, лишь только взойдет солнце, двинемся в путь.

Такой распорядок поддержали все члены малочисленной группы и устроили обеденный перерыв. Пообедать пришлось разогретым американским военным пайком. Он мало чем отличался от российского и содержал все необходимые для нормальной жизнедеятельности ингредиенты, кроме того, был довольно-таки вкусным и аппетитным. Хлеб, очевидно, был куплен заранее в магазине продуктов города Головин.

Закончив прием пищи, каждый принялся собираться в долгий поход, рассчитанный на жесткие условия штата Аляска. За Бероеву все было предусмотрено Пентагоном и, лично, капитаном Сэмюэль Смитом.

Она скучала у себя в комнатушке, когда уже под вечер к ней зашел мистер Джордан. Она невероятно ему обрадовалась и выразила исключительное расположение, искренне заулыбавшись:

— Заходите, «Док», я очень рада, что мы снова вместе. С Вами так приятно работать. Тем более, если вспомнить, что полгода назад Вы так самоотверженно спасли мою жизнь.

— Я тоже счастлив тебя видеть, Ксюша, — не стал врач скрывать своих радостных восхищенных эмоций, — и тоже много вспоминаю наше Арктическое приключение.

— Можно я задам Вам личный вопрос, Майкл? — поинтересовалась Оксана у севшего рядом с ней на кровати американского специалиста.

— Разумеется, дорогая, — согласился медицинский работник, — спрашивай. Тебе я отвечу, даже если тебе будет интересна военная тайна нашего сверхсекретного государства.

Они рассмеялись этой несколько плоской шутке и продолжили эту милую для обоих беседу.

— Меня очень интересует, — продолжала, меж тем, Оксана Бероева, чувствуя себя с этим человеком совершенно свободно, как с отцом или братом и совершенно не используя в общении с ним своих обворожительных девичьих штучек, — как у Вас тогда сложилось с властями? Не сильно они Вас преследовали?

— Нет. Меня совершенно не трогали, — ласково улыбнулся своей российской знакомой ученный американец, — даже на тайный допрос не вызывали, как то обычно принято в похожих условиях. Я уже говорил, что имею в этой стране немаловажный вес в обществе и лично знаком с одним из сенаторов партии, противоборствующей существующей власти. Чтобы не поднимать возле этой загадки шумихи, меня решили не трогать, лишь взяв с меня клятву о неразглашении этой истории, сразу же засекреченной чрезвычайным грифом секретности. С тех пор моя жизнь шла спокойным размеренным шагом, пока в одно прекрасное утро в дверь моего дома не постучали двое агентов спецслужб. Дав мне пару часов на сборы, они перебросили меня сюда дня четыре назад. С тех пор, мы ожидали здесь твоего прибытия, зная со слов Высшего военного руководства, что ты у себя на Родине занимаешься очень важным и срочным делом, не терпящим в вашей стране отлагательств.