Легенда о Хуме

Неожиданно пять человек преградили рыцарю путь. Чуть впереди других стоял высокий широкоплечий детина, обладавший, судя по всему, недюжинной силой. У него был мясистый нос, черная грязная борода и жидкие волосы. Поношенная, вся в заплатах, куртка, брюки в пятнах грязи. Казалось, для такой промозглой, сырой погоды одет он очень легко. В руке детина держал кузнечный молот.

— Брось свой меч, малыш, и мы не тронем тебя. Нам нужна только твоя сумка, а не ты сам.

Стоящий за ним бледнолицый парень, почти совершенно лысый, нервно хихикнул. По всей видимости, лысым он стал, переболев чумой. Лица и тела трех остальных были совершенно изможденными. Ни один из пятерых не казался бандитом с большой дороги.

Хума помолился про себя, чтобы ему не пришлось браться за оружие.

— Эй, ты что — оглох?

— Я и хотел бы, да не могу отдать вам ни драгоценностей, ни еду, если именно это вам нужно. У меня ничего нет.

— Отдавай сумку! — Вожак пригрозил Хуме молотом. — Я думаю, мы найдем в ней что-нибудь подходящее нам.

Молот вожака просвистел рядом с головой Хумы, едва не задев его. Пятеро незнакомцев тотчас окружили рыцаря со всех сторон. Одного из нападающих Хума ударил ногой в живот, тот упал, скорчившись от боли. Бледнолицего парня, бросившегося на него с кинжалом, рыцарь сбил с ног ударом кулака. Вожак и один из нападавших, державший в руках саблю, продолжали наступать на Хуму.

Рыцарь понял: к сожалению, пора браться за оружие.

Выхватив меч из ножен, он обманным движением отвлек внимание парня, размахивающего саблей, и пронзил ему грудь. Тот вскрикнул и рухнул на землю.

Но здоровенный детина с молотом в руках упрямо шел на рыцаря. Хума сначала только отбивался от его ударов. Но детина, размахивая молотом, все нападал и нападал. И тогда Хума одним ударом меча. зарубил детину насмерть.

Жители деревни наблюдали за схваткой совершенно равнодушно. Хума не мог понять: одобряют ли они его поступок или же возмущаются?

Он с грустью подвел итоги: двое мертвы, двое лежали без сознания, а пятый… ну а пятый пустился наутек.

Хума вытер меч, вложил его в ножны и снова продолжил путь.

Не успел он пройти и нескольких шагов, как услышал: позади него разгорелся спор за жалкий скарб убитых.

Когда Хума впервые увидел Вингаардскую Башню, столицу рыцарей, основанную самим Винасом Соламном многие столетия назад, он ощутил себя пылинкой в чертоге богов. Да, столица всегда вызывала в его сердце восторг. Стены с бойницами для лучников, окружавшие город, были необычайно высокими. Подобных стен рыцарю не приходилось видеть ни в одном другом городе. Массивные железные ворота единственный проход через крепостную стену — могли выдержать нападение любых драконов. На каждой из створок ворот был изображен символ триединства рыцарских орденов — величественный зимородок, полурасправивший крылья, с короной над головой, с мечом в когтистых лапах и розой под ними.

Сейчас Хуме пришлось кричать до хрипоты, пока часовой не подошел к воротам с той стороны — со стороны города. Взглянув через окошечко на фигуру в грязных доспехах — наполовину соламнийских, наполовину эрготских, — он крикнул:

— Назовите имя и объясните, что вам здесь надо?

Хума снял шлем:

— Я — Хума, рыцарь ордена Короны. Мне надо видеть государя Освала или самого Великого Магистра. Это срочно.

— Великого Магистра? — Хума сейчас не видел лица часового, но в его голосе прозвучало несомненное удивление. — Ждите!

Ответ часового Хуме показался странным. …Наконец ворота открылись, и Хума последовал за часовым. Он заметил: рыцари, открывавшие ворота, смотрят на него с явным удивлением. Неожиданно начался дождь, и часовой, молодой рыцарь ордена Короны, укрылся под небольшим навесом у дороги.

— Я неоднократно слышал о вас. Ренард ценит вас очень высоко. Хочу предупредить, чтобы вы случайно не совершили ошибки.

— Предупредить меня? О какой ошибке вы говорите?

— Сегодня утром, — часовой огляделся по сторонам, — Великий Магистр государь Трейк скончался.

Хума чуть не вскрикнул от неожиданности. Трейк, так же как и его сын Беннет, пожалуй, с презрением относился к Хуме, но его смерть была тяжелой утратой для каждого рыцаря.

— Я не знал. Жители соседней деревни показались мне удрученными, но…

— Им еще ничего не известно! — прошептал часовой. — Государь Освал распорядился, чтобы о смерти Трейка в окрестностях города не знали до тех пор, пока не будет избран новый Великий Магистр. Если о его смерти станет известно противнику, то он может тотчас начать наступление, и тогда падут наши последние рубежи.

— Последние рубежи?! Скажите мне, пожалуйста…

— Гарвин.

— Скажите мне, Гарвин, что произошло? Где сейчас линия фронта? — Хума стиснул руку часового.

— А разве вы не переходили линию фронта? — Гарвин посмотрел на Хуму с подозрением. — Фронт, как на востоке, так и на западе, всего в двух днях езды отсюда. Черная гвардия военного министра наступает с юга. Большинство наших застав уже отрезаны от столицы. Мы в окружении.

— Дела действительно обстоят так безнадежно?

Гарвин гордо вскинул голову:

— Мы — рыцари Соламнии.