Легенда о ретивом сердце

Вышел на амвон священник, одетый в золотые одежды, затянул молитву, и хор подхватил на разные голоса.

Алеша протиснулся к выходу, моргнул, но Илейка решил терпеливо выстоять. На него смотрел Христос взглядом, сковывающим волю. Илейка чувствовал, как поднимается в душе какое-то незнакомое чувство, смутное и немного тревожное…

Молебен кончился, Илейка поспешил к выходу, вздохнул глубоко на паперти, когда увидел бездонное звездное небо. За спиной толпилось купечество. Батюшка выдвинулся вперед:

— Братия! Мы за содеянные на земле грехи достойны несчетных кар, мы сами повинны в постигшем нас бедствии. Мы ожидали врагов денно и нощно, вознося восставшему из мертвых молитвы, обливая слезами пол храма…

— Не части, батюшка! — громко перебил Алеша. — Будто жук в ухе сидит!

— Говорю вам, — повысил голос священник, — обратитесь в лоно православной церкви нашей! Видите, сей герой уверовал в истинного бога, и всевышний даровал ему победу. Сам архангел Гавриил вложил ему в руку меч и витал над ним всю тяжкую битву. Это его карающей десницею разбито полчище язычников! Его провидением спасен град наш Чернигов! Его невидимыми мечами!

— Ай, нет, епискуп! — выкрикнул вдруг Попович. — Не мечами — топорами да дрекольем побили печенегов! Верно ли говорю, люди?

— Верно! Верно! — послышались со всех сторон восхищенные возгласы. — Вилами да косами погромили степняков! Мы! Мы!

— Сатанаил владеет твоею душой, — махнул рукой священник, чтобы унесли хоругви и знамена, — ждет тебя небесная кара, в преисподнюю сойдешь.

— Не страшно, батюшка! — остановил его Алеша. — Ведь ты поводырем будешь!

— В геенне огненной будешь подвешен за пуп, изгой, неприкаянная душа твоя! — возмутился епискуп, и купцы затопали на Алешу ногами.

— Не смей хулить бога! — поддержал их Илья.

— Бросить его в поруб без окошечка! Посидит — уверует!

— Что же вы мешкаете, христиане? Гог и Магог он, богохульник, анафеме его предать! Отца родного обворовал, из святого писания листы выдергивал, святым распятием гвозди вбивал! Хватайте его!

— А ну, попробуй, — ответил Алеша. — Посмотрим, кто кого.

Алеша смеялся над толпой именитых, стоивших на паперти, потряхивал молодецки кудрями и был готов отразить нападение. А внизу одобрительно гудела толпа:

— Что бог, что князь — все одинаково, всем дань неси.

— Попово брюхо из семи овчин сшито!

Епискуп открыл было рот, чтобы извергнуть на Алешу новый поток брани, но вдруг остановился, именитые застыли с поднятыми кулаками: из середины их вышел содой, благообразного вида старик, опирающийся па посох.

— Воевода Претич! — прошептал кто-то с почтением в голосе и умолк.

Воцарилась тишина, даже слышно было, как потрескивали в храме свечи. Воевода неторопливо подошел к Алеше, стал, оперся на посох обеими руками. Он был очень стар, но в его осанке еще чувствовалась прежняя сила, черною ночкой смотрели из-под косматых бровей пронзительные глаза. Тряхнул гривой волос — всем показалось: иней должен посыпаться.

— Имя? — коротко спросил он.

— Алеша Попович из Ростова! Наш славнейший витязь! — закричали в один голос толпы людей. — Это он с Муромцем спас Чернигов! Не замайте их, светлые бояре! Но тронь их, Претич!

— Молчать! — чуть повысил голос Претич, и народ притих — столько было величия в жесте, которым он поднял над головою посох. — Ваши речи, что поле, поросшее чертополохом! Илья Иванович из города Мурома и ты, Алексей из Ростова, властью, данною мне от великого князя земли русской Владимира Крестителя, изгоняю вас из града сего, как богохульников и смутьянов. Отныне каждый горожанин может бросить в вас камнем, не получив возмездия. Приведите им коней.

Холопы со всех ног бросились исполнять поручение, толпа заволновалась, закричала, но Претич снова поднял посох, и все умолкли, словно перед ними стоял колдун — вот-вот из рукава молния засверкает. Илейка насупился, обида вошла в сердце. Растерялся и Попович. Он не думал, что приговор воеводы произведет на всех такое впечатление. Хоть и шумели, а все-таки заступиться за них не решились, слушали старого воеводу, видно было по всему — заслужил уважение.

— Однако князь справедлив, и от его имени и от имени города за большое ратное дело дарю вам полные шапки серебра. Сколько войдет в них — все ваше, — тем же спокойным голосом продолжал Претич, — подставляйте шапки!

Алеша шагнул первым, Илейка было замялся, но его ободрила толпа: «Бери, Муромец, бери!»

Живыми, говорливыми ручейками потекло серебро в подставленные шапки богатырей. Уперли в них глаза завистливыо купцы, не могли отвести взглядов. Народ восторженно ревел: «Счастье привалило храбрам! Теперь они богачи!»

— От щедрот своих даст вам город, — тихо, так, чтобы не все слышали, сказал Претич, — и не богохульствуйте, идите с богом! Много светов сменилось — новые времена на Руси…