Легенда о Тиле Уленшпигеле и Ламме Гудзаке, их приключениях отважных, забавных и достославных во Фландрии и других странах

Сбросил маску герцог Анжуйский:Его высочествоХочет быть государем Бельгии…Но провинции, что стали испанскими,Но не стали ещё анжуйскими,Не платят ему налогов…Бей, барабан, бей!Проиграет битву анжуец!Ведь в их руках богатые поместья,Добро казённое,И всяческие сборы,И выбор городских властей.За то и сердится на реформатовЕго высочество анжуйский герцог…Во Франции безбожником прослывший…

Ох, проиграет битву наш анжуец!Пуская в ход насилие и меч,Он быть желает полновластным королём,Самодержавным государем,Его высочество анжуйский герцог…Прекрасных много городов,Средь них Антверпен, хочет взять обманом…Так будьте, граждане, настороже!..Ох, проиграет битву наш анжуец!О Франция! не на тебяНарод наш ринулся, от гнева обезумев.Нет, тело благородное твоёНе поразят смертельные удары.Нет, это дети не твои, чьи трупыЛегли горою страшной друг на друга,Загромоздив Кипдорпские ворота…

Ох, проиграет битву наш анжуец!Нет, Франция, то не твоих детейНарод бросает с крепостных валов!Виной всему – анжуйский герцог,Его высочество, развратник и бездельник:Твоею кровью он живётИ нашу хочет пить;Но лишь приблизил кубок он к устам…Ох, проиграет битву наш анжуец!В незащищённом городе недавноЕго высочество кричал: «Убей! Убей!Да здравствует Господня месса!» –А у красавчиков, его любимцев,Глаза блестели беспокойным блеском,Как у людей бесстыдных, развращённых,

Которым ведома лишь похоть, не любовь…Ох, проиграет битву наш анжуец!Их мы разим, а не тебя, народ несчастный,Сам стонущий под бременем налогов,И податей, и сборов, и поборов…Презирают они тебя и отбирают всё:Хлеб, лошадей, повозки… У тебя,Кого отцом своим они считать должны бы!..Ох, проиграет битву наш анжуец!О Франция, ты – мать, вскормившая своею грудьюОтцеубийц и выродков порочных,Что за твоими рубежамиПозорят имя славное твоё…Упейся смрадом грязной славы их!Их подвиги бесчинствИ дикого насилья…

Ох, проиграет битву наш анжуец!Вплелась в венок твоих побед военныхЕщё одна провинция – твоя!..Народ французский, ты – народ мужей!Сверни ты шею петуху-задире,Чьё имя «Похоть и Война»!Сломи их, раздави!Любовь приобретёшь ты всех народов,Коль проиграет битву наш анжуец!

VI

В мае, когда фламандские крестьянки, чтобы предохранить себя от болезни и смерти, медленно бросают ночью через голову назад три чёрных боба, рана Ламме опять открылась; его трясло в лихорадке, и он просил, чтобы его положили на палубе против клетки монаха.

Уленшпигель согласился, но, боясь, как бы его друг в беспамятстве не упал в море, он приказал хорошенько привязать его к кровати.

В минуты просветления Ламме неустанно напоминал, чтобы не забыли о монахе, и показывал ему язык.

И монах говорил:

– Ты оскорбляешь меня, толстопузый.

– Нет, – отвечал Ламме, – я тебя откармливаю.