Легенда о Тристане и Изольде

140. Назавтра покинули они этот замок и пустились в путь и так как выехали рано, то к полудню уже и достигли цели своего путешествия. Они остановились у прекрасного прозрачного ключа, где увидели и копья, и два щита, и повязку - все, как рассказал сержант. Тогда Тристан спросил у Ланселота, не спешиться ли им, чтобы отдохнуть у источника, на что тот ответил: "Мессир, друг мой, все, что вы прикажете, мне приятно исполнить". И он первым ступил на землю, а за ним и Тристан, и, сев у воды, принялись они беседовать о предстоящем бое. И Тристан сказал Ланселоту: "Мессир, вы ранены, и тяжек будет вам этот бой. Почему я и прошу вас позволить мне сразиться одному, вам же я оставляю заботу следить за Нигромантом и не давать ему приблизиться и прикоснуться к повязке, пока будет идти схватка. Остальное предоставьте мне". И Ланселот сказал, что сделает все так, как Тристан его просит, а что до повязки, то он ручается, что Нигроманту ее не коснуться.

141. При этих словах увидали они, что из замка выехала на коне девушка и направилась прямо к источнику. И когда она поравнялась с ними, то рыцари ее приветствовали, а она, им ответив тем же, сказала: "Сеньоры рыцари, отважный Нигромант дал мне поручение узнать, что за рыцари сидят возле его источника, без его на то дозволения". Тристан ответил ей: "Благородная девица, передайте ему, что мы странствующие рыцари, что выехали мы на поиски приключений и желаем теперь отдохнуть немного у этого ключа, но вскоре уедем". - "Прошу вас, не уезжайте, - просит она, - пока я не вернусь". И Тристан ей сказал: "Благородная девица, поезжайте с нашим ответом, а мы вас будем здесь дожидаться".

142. Тогда девушка поспешила обратно и рассказала Нигроманту, что видела она красивейших рыцарей, прекрасно сложенных и благородного вида, достойнее которых не доводилось ей пока встречать. "И сидят они, - добавила она, - возле вашего ключа бок о бок и обещали еще с час обождать меня". "Мне кажется, мессир, - сказала она, - что оба они из королевства Логр, из дома короля Артура, ибо что один, что другой, они весьма вежливы и учтивы". Тогда Нигромант притворился, что эти вести его обрадовали. Призвал он к себе Лионеля и говорит ему: "Мессир рыцарь, я хотел бы рассказать вам новость, дошедшую до меня из вашей страны". - "Как, - воскликнул Лионель, - неужто вы получили оттуда известия?" - "Да, - ответил Нигромант, - ибо двое странствующих рыцарей остановились у моего ключа без моего на то дозволения, а родом они из королевства Логр и, как мне кажется, разыскивают вас, желая рассказать вам новости из вашей страны". - "В добрый час, - ответил Лионель, - я хочу вас просить, не дозволите ли вы мне сопровождать вас, дабы я мог посмотреть на ваш бой?" На что Нигромант ему ответил: "Разумеется, прекрасный мой рыцарь, из любви к вам и по учтивости моей я не смею вам в том отказать". И Лионель поблагодарил его, ибо подумал про себя, что какие-нибудь доблестные рыцари Круглого Стола прибыли вызволить его, и он даже подумал, что один из них, верно, Ланселот, имени же другого никак угадать не мог. А Нигромант велел подать себе копье и щит сверх тех, что висели у источника, затем вскочил на своего коня и поскакал к рыцарям, приказав четырем сержантам туда же вести Лионеля, что они и исполнили.

143. Когда наши рыцари увидели, что он скачет к ним, они пристально стали его разглядывать и восхитились его осанкою, признав в то же время, что вид его внушителен. И когда Нигромант подъехал ближе, они его приветствовали, и он их также приветствовал, весьма надменно глядя и говоря: "Сеньоры рыцари, девица моя донесла мне час тому назад, что здесь, у моего ключа уселись двое рыцарей". - "Господь свидетель, мессир, - ответил Ланселот, - она вам не солгала". - "А известен ли вам мой обычай?" - спросил Нигромант. - "Клянусь богом, нет", - сказал Тристан. - "Тогда послушайте, сказал Нигромант, - я вам о нем скажу: обычай мой таков, что все странствующие рыцари, которых застал я у моего ключа, должны, ежели они не желают сразиться со мною, отдать мне свое оружие и доспехи, и, сдавшись мне на милость, отправиться в темницу, где и остаются до самой смерти. Если же они принимают бой и я их побиваю, то сношу я им голову и насаживаю ее на кол, так что у меня этих голов по стенам развешано поболее сотни, да и ваши вскоре по соседству с ними очутятся. А теперь, когда вам известен мой обычай, обдумайте, что намерены вы делать".