Легенда о Вавилоне

Не нужно представлять иудеев более свободолюбивыми, чем их филистимских и финикийских соседей. Согласно многочисленным письменным и археологическим источникам за полное самоопределение, подобно Иудее, боролись и другие малые города и государства тогдашней Палестины, причем так же бестолково и безуспешно. Никто из них не мог примириться с мыслью, что их исключительно уязвимое, с одной стороны, и очень привлекательное — с другой, географическое положение делает невозможным успешное лавирование между Египтом и переднеазиатскими империями. Что интересно, все эти народы, авторы выдающихся открытий и достижений[392]

, полностью исчезли из мировой истории, уступив двум империям: эллинской — культурной и римской — политической. Та же судьба чуть позже постигла египтян, — а вот евреи выстояли, и не только.

Первый раз в истории человечества нации удалось не просто пережить страшный политический разгром, но и использовать его как трамплин для нового витка своего развития. Заметим, что все блистательные памятники древнееврейской философии, литературы и истории были обречены на исчезновение вместе с Иудейским царством и избегли его только в результате кропотливого и целенаправленного труда в течение десятилетий после разрушения Иерусалима. Более чем вероятно, что подобные же и, возможно, не менее выдающиеся памятники других древних наций погибли бесследно именно потому, что не пережили сходных политических поражений. Эта великая работа по сохранению еврейского культурного наследства, через некоторое время ставшего наследством мировым, была осуществлена в Вавилоне, под вавилонским влиянием и по вавилонским образцам. Сами же вавилоняне, когда в очень скором времени пришло время их собственного

политического поражения, ничего подобного сделать не смогли. Так, аккадская культура, в отличие от древнееврейской, исчезла из мирового культурного обихода.

Как говорилось ранее, у истоков новой иудейской культурной традиции находится один-единственный человек, заслуги которого перед мировой цивилизацией огромны. Он же, помимо всего прочего, мимоходом создал и легенду о Вавилоне, или, как минимум, ее основал, оставив развитие и детализацию многочисленным последователям. Не без внутреннего трепета мы подступаем теперь к рассказу о мятежном пророке, оставленном нами в иерусалимской тюрьме, где он пребудет вплоть до падения города. «Тогда взяли Иеремию и бросили его в яму, которая была на дворе стражи; в яме той не было воды, а только грязь, и погрузился Иеремия в грязь»^{91}

.

Выше упоминалось о том, что ученые затрудняются с точным определением функций древнееврейских пророков, их места в обществе и отношения к политическому и религиозному истеблишменту. Ясно, что роль пророков менялась со временем и принимала разные обличья в ту или иную эпоху. Поэтому привести их к общему знаменателю невозможно да и не нужно, особенно в связи с тем, что сообщения об их деятельности заметно контаминированы поздней традицией. И любой филологический анализ, направленный на выявление зерен исторической истины в древних текстах, будет всегда открыт для критики и никоим образом не сможет дать точных результатов.

В пророческих книгах Ветхого Завета, особенно относящихся к интересующему нас периоду конца VII — начала VI вв. до н.э., сохранилось немало указаний на людей, носивших пророческий титул, чья деятельность была связана как с культовой обязанностью прорицателя и толкователя знамений, так и с выдачей политических советов правящей верхушке государства[393]. К последней функции отчасти восходит известный из библейских текстов того периода уже совершенно новый обычай публичных откликов на события государственной и международной жизни, которые со временем приобрели высокий (а позже — сакральный) статус и поэтому стали фиксироваться письменно. Первая, священническая роль, разумеется, была официальной, а прочие могли исполняться просто «народными кумирами», популярными и влиятельными людьми своего времени. Все это имеет прямое отношение к тому значению слова «пророк», которое мы в состоянии разобрать при чтении Писания. Однако всеобщий, можно даже сказать всемирный, смысл слову «пророк» придали дела и поступки человека, не занимавшего никаких официальных должностей, бывшего безвластным, непопулярным и даже ненавидимым современниками, и, согласно древней традиции, умершего насильственной смертью от рук собственных сограждан.