Легенда о Вавилоне

Из всего этого можно заключить, что и иудеи могли бы не устоять перед ассирийской культурно-военной ассимиляцией. И самое важное: не выработать нормативного яхвизма в том виде, в каком он, эволюционируя, но не меняясь принципиально, существовал в VI–I вв. до н.э. — вплоть до возникновения первых христианских общин[315]

. Кажется невозможным, чтобы оформление яхвизма, сделанное вслед за вавилонским пленением (что включало окончательную редакцию почти всех священных книг Ветхого Завета) произошло на пустом месте, только под влиянием самого переселения и идейной борьбы в среде невольных эмигрантов. Обратное кажется много более вероятным: в Вавилоне и после возвращения части иудейской элиты на родину завершилось формирование новой религии. Завершилось, а не началось! И никогда бы этому не бывать, если бы ассирийцам удалось взять Иерусалим в 701 г. до н.э.

Чудесное спасение города, которое Писание связывает с Йешайаху-Исайей, является, таким образом, событием всемирного значения. Это было очевидно уже очень давно. В уста пророка поздние редакторы вложили и первые предсказания о вавилонском пленении. Какова же была историческая роль Исайи? И что это было за время — последние десятилетия VIII в. до н.э. и в самой Иудее, и вообще на Переднем Востоке?

Ассирия Саргона и его наследника Синаххериба была на вершине своего могущества. Могущество это, как говорилось, зижделось на военной силе, лучшей в истории тогдашнего человечества армии. Наиболее впечатляющее описание этой милитаристской махины принадлежит самому Исайе, и, безусловно, основано на личных наблюдениях автора: «Не будет у него ни усталого, ни изнемогающего; ни один не задремлет и не заснет, и не снимется пояс с чресл его, и не разорвется ремень у обуви его. Стрелы его заострены, и все луки его натянуты; копыта коней его подобны кремню, и колеса его как вихрь»^{70}

. Ядро государства, Верхняя Месопотамия, была окружена провинциями, в которых под управлением военных губернаторов жили покоренные народы и переселенцы. Чем дальше от столицы — Ашшура — тем разреженней становились военные гарнизоны и выше уровень автономии местных царьков и князьков. На периферии империи располагались вассалы, регулярно посылавшие в Ниневию дань и столь же регулярно пытавшиеся отложиться от противных иноземцев. Уже за границами собственно ассирийской сферы влияния находились государства, поддерживавшие непокорных вассалов словом и делом — Египет на западе и Элам на востоке.

Именно в конце VIII в. до н.э. оформился первый антиассирийский афро-азиатский альянс, охватывавший чуть ли не весь тогдашний мир. Жестокая и многолетняя борьба завершилась полным поражением союзников. Участвовавшая в коалиция Иудея не погибла только благодаря стечению обстоятельств и тому, что вовремя успела перейти на сторону Ассирии. Согласно Писанию, спасительные обстоятельства были предсказаны самим Исайей, и, что гораздо важнее, он, судя по всему, сыграл важнейшую роль в смене политического курса Иудеи. Безусловно, центральное место Исайи определено и тем, что историческая традиция сохранилась в кругу его последователей и идеологогических наследников, но, на наш взгляд, она отражает реальные события.

При всем том Иудея, даже покорная и подобострастная, могла быть преспокойно уничтожена ассирийцами в любой момент из-за своей небольшой величины. За то, что этого не произошло, иудеи должны больше всего благодарить вавилонян, продолжавших борьбу с всемирной империей в одиночку и страшно за это поплатившихся, однако раз за разом возрождавшихся из пепла и кирпичной трухи. Что же случилось с Вавилонией в начале I тыс. до н.э.? Откуда она взяла силы, ресурсы? Мы этого, к сожалению, не знаем и о многом можем только догадываться.

Можно заключить, что в IX в. до н.э. на территорию южной Вавилонии мигрировали кочевые племена халдеев[316]. Ассирийское царство тогда изнемогало под натиском арамейских племен, которые дошли и до Вавилонии, но большого следа на ее территории, кажется, не оставили. Этого не скажешь о халдеях: они постепенно вышли на главенствующие роли в вавилонской истории. Есть даже искушение в дальнейшем говорить о борьбе арамео-ассирийской государственной общности с халдео-вавилонской, хотя это, скорее всего, и упрощение и неточность. Ведь арамейский язык, с одной стороны, распространился и в самой Вавилонии, а с другой — с легкостью пережил падение Ассирии. Наверное, более обоснованным будет заключение, что после пертурбаций, обусловленных переселением народов в IX в. до н.э., вместо древних Ассирии и Вавилонии образовались две обновленные культурно-национальные общности, постепенно вступившие между собой в страшную борьбу. Начался жестокий поединок двух соседних империй, двух родственных народов, двух великих центров аккадской культуры, закончившийся их полным взаимным истощением и исчезновением — и окончательным уходом породившей их цивилизации с мировой сцены.